Джон Рональд Руэл Толкин. Письма
Шрифт:
Но на севере Арнор приходит в упадок, распадается на мелкие княжества и наконец исчезает. Остатки нуменорцев становятся потаенным бродячим народом, и, хотя род истинных Королей, наследников Исильдура, отнюдь не прервался, известно это только в Доме Эльронда. На юге Гондор достигает апогея могущества, почти уподобившись Нуменору, а затем медленно угасает до упаднического средневековья — нечто вроде надменной, освященной веками, но все более беспомощной Византии. Надзор за Мордором ослабевает. Натиск восточан и южаков усиливается. Род Королей прерывается, в последнем городе Гондора, в Минас Тирите («Башне Стражи»), правят потомственные Наместники. Заключен бессрочный союз с Коневодами Севера, рохиррим или Всадниками Рохана; они расселяются на ныне безлюдных зеленых равнинах, что некогда составляли северную часть королевства Гондор. На обширный первозданный лес, Зеленолесье Великое, расположенный к востоку от верховьев Великой Реки, падает тень; тень растет, лес становится Мирквудом, т. е. Лихолесьем. Мудрые обнаруживают, что источник ее — Чародей («Некромант»
В середине этой эпохи появляются хоббиты. Происхождение их неизвестно (даже им самим), поскольку великие, они же цивилизованные, народы, из тех, что составляют летописи, их своим вниманием обошли, а сами хоббиты ничего не записывали, довольствуясь лишь невразумительными устными преданиями, пока не покинули границ Мирквуда, спасаясь от Тени, и не забрели на Запад, вступив в сношения с последними обитателями королевства Арнор.
Главное их поселение, все обитатели которого — хоббиты и где поддерживается упорядоченная, цивилизованная, пусть простая деревенская жизнь, — это Шир , изначально — пахотные земли и леса земель короны Арнора, пожалованные в лен; однако к тому времени, как о Шире стало хоть что-то известно, «Король», создатель законов, давно сгинул, оставив по себе лишь воспоминания. Бильбо — хоббит и герой одноименной повести — отправляется «в приключение» в 1341 году Шира (или, 2941 году Третьей эпохи: то есть в последнем ее столетии).
В этой истории, заново пересказывать которую нет смысла, сущность хоббитов и положение дел с хоббитами никак не объясняются, но представлены как нечто само собою разумеющееся, и то немногое, что рассказывается об их истории, преподносится в форме случайного упоминания о чем-то и без того известном. «Мировая политика» в целом, обрисованная выше, разумеется, тоже подразумевается; на нее также периодически ссылаются мимоходом как на события, подробно записанные где-то в другом месте. Эльронд — персонаж весьма значимый, хотя его величавость и благородство, его великое могущество и происхождение несколько затушевываются и в полной мере не явлены. Есть также отсылки к истории эльфов, к падению Гондолина и так далее. Тени и зло Мирквуда обеспечивают, на сниженном плане «волшебной сказки», одну из главных составляющих приключения. Лишь в одном эпизоде вся эта «мировая политика» срабатывает как часть сюжетного механизма. Маг Гандальв отозван по крайне важному делу — это попытка справиться с угрозой Некроманта — и бросает хоббита в разгар «приключения» без помощи и совета, вынуждая его научиться стоять на своих собственных ногах и стать по-своему героем. (Многие читатели отметили этот момент и догадались, что Некромант непременно должен сыграть весьма заметную роль в продолжении или в других преданиях о тех временах.)
Тон и стиль «Хоббита», в общем и целом иной, объясняется тем (с точки зрения происхождения), что это произведение воспринималось мною как материал из грандиозного цикла, который можно обработать в виде «волшебной сказки» для детей. Кое-какие особенности тона и манеры изложения, как мне теперь видится, ошибочны — даже с этой точки зрения. Но мне не хотелось бы менять слишком много. Ведь, в сущности, это — эскиз простого, заурядного человека, не наделенного ни творческим потенциалом, ни благородством и героизмом (впрочем, не без зачатков всего этого) на возвышенном фоне; и по сути дела (как отметил один из критиков), тон и стиль меняются по мере развития хоббита, от волшебной сказки к благородному и высокому, — и вновь снижаются в эпизоде возвращения.
Поход за драконьим золотом, главная тема повести «Хоббит» как таковой, в рамках общего цикла является периферийной и не то чтобы значимой, — и связана с ним главным образом через историю гномов, а таковая ни в одном предании не выдвигается на первый план, хотя зачастую роль играет важную. Но в ходе приключения хоббит вроде бы «по чистой случайности» становится владельцем «волшебного кольца», главное и единственно очевидное на первый взгляд свойство которого заключается в том, чтобы делать владельца невидимым. И хотя в контексте повести это лишь случайность, непредвиденная и ни в какие планы похода не включенная, она оказывается залогом успеха. По возвращении хоббит, ставший мудрее и дальновиднее, пусть его манера изъясняться ничуть не изменилась, сохранил кольцо как свой маленький секрет.
Продолжение, «Властелин Колец», самая объемная и, хотелось бы надеяться, пропорционально лучшая часть всего цикла, все это дело завершает: я попытался включить в роман и довести до логического разрешения все элементы и мотивы предшествующего материала: эльфов, гномов, Королей Людей, героических «патриархально-эпических» всадников, орков и демонов, ужасы слуг Кольца и некромантии, и неизъяснимый ужас Темного Трона, а что до стиля — будничную разговорность хоббитской речи, поэзию и самый что ни на есть возвышенный прозаический слог. Нам предстоит увидеть низвержение последнего воплощения Зла, уничтожение Кольца, окончательный уход эльфов и возвращение истинного Короля в величии своем, которому предстоит принять Владычество над людьми, унаследовав все то, что можно заимствовать из эльфийского мира через судьбоносный брак с Арвен, дочерью Эльронда, равно как и через происхождение по прямой линии от королевского дома Нуменора. Но в то время, как самые ранние Предания воспринимаются, так сказать, глазами эльфов, это
«Властелин Колец» невозможно «втиснуть» в абзац-другой, пусть даже весьма пространные….. Книга начата в 1936 году[235]
, и все ее части переписывались по много раз. Едва ли хоть одно из ее 600000 слов осталось непродуманным. Тщательно взвешивалось местоположение, размер, стиль и отношение к целому любой черты, главы, эпизода. Я говорю это не похвальбы ради. Сдается мне, очень может быть, что я сам себя ввел в заблуждение, запутался в паутине пустых фантазий, для других особой ценности не представляющих, — невзирая на то, что несколько читателей книгу в целом одобрили. А сказать я пытаюсь вот что: существенно менять текст я не могу. Я роман закончил, «из сердца вон», так сказать; труд был колоссальный; так что пусть выстоит или падет таким, каков есть.
Далее в письме дается краткое содержание (без комментариев) сюжета «Властелина Колец», после чего Толкин пишет:
Вот вам длинное и, тем не менее, бесцветное резюме. Многие важные для произведения персонажи ни словом не упомянуты. Опущены даже целые вымышленные расы, как, скажем, примечательные энты, Пастыри Дерев, древнейшие из живущих разумных созданий. Поскольку здесь мы пытаемся иметь дело с «повседневностью», что упрямо поднимается, вовеки неистребимая, под тяжкой поступью мировой политики и мировых событий, затрагиваются там и любовные истории, или любовь в разных обличиях, в «Хоббите» целиком и полностью отсутствующая. Но возвышеннейшая из любовных историй, история Арагорна и Арвен, дочери Эльронда, лишь упоминается вскользь, как нечто уже известное. Пересказана она в другом месте, в коротенькой повести «Об Арагорне и Арвен Ундомиэль». Думается мне, простенькая «деревенская» любовь Сэма и его Рози (подробно нигде не описанная) абсолютно необходима для постижения его (главного героя) характера и для темы взаимоотношения жизни обыденной (в которой мы дышим, едим, трудимся, зачинаем детей) и квестов, самопожертвования, великих дел, «тоски по эльфам» и чистой красоты. Но больше я не скажу ни слова и не стану отстаивать тему любви-заблуждения, явленной в Эовин и ее первой любви к Арагорну. Кажется мне, что теперь вряд ли возможно исправить недостатки этой огромной, всеобъемлющей книги — или сделать ее «пригодной для печати», если на данный момент она не такова. Небольшая поправка (уже осуществленная) ключевого эпизода в «Хоббите», проясняющая характер Голлума и его отношение к Кольцу, позволит мне сократить главу II Книги I «Тень прошлого», упростить ее и оживить — а также слегка упростить весьма спорное начало Книги II. Если прочие материалы , «Сильмариллион» и некоторые другие предания или связки, такие, как «Низвержение Нуменора», будут опубликованы или приняты к публикации, тогда возможно было бы обойтись без значительного количества разъяснений предыстории, в частности, всего того, что содержится в главе «Совет у Эльронда» (Кн. II). Однако в целом все это сведется от силы к удалению одной-единственной длинной главы (из приблизительно 72).
Не знаю, прочтете ли вы в итоге это все (даже если разберете почерк)??
132 Из письма к Джону Толкину 10 февраля 1952
В этом письме к старшему сыну Толкина, ставшему католическим священником, описывается один из тех ужинов, что время от времени устраивали «Инклинги».
В четверг мы с К. С. Льюисом устроили «ветчинный пир» (американская ветчина от доктора Ферора из университета Джона Хопкинса), просто как в добрые старые времена: такие спокойные и рассудительные (Хьюго-то не позвали!) К. С. Л. пригласил Ренна[236]
, и получилось очень даже удачно: он весьма порадовался, ну, и сам был всем в радость: шаг вперед в направлении отлучения его от «политики» (университетской).
133 К Рейнеру Анвину
Весной 1952 г. Толкин утратил терпение: «Коллинз» все откладывал и откладывал публикацию его книг, — и объявил издательству, что либо они опубликуют «Властелин Колец» немедленно, либо он забирает рукопись. Издательство «Коллинз», устрашившись объема книги, решило, что рукопись придется отвергнуть заодно с «Сильмариллионом», и вышло из переговоров. В июне Рейнер Анвин написал Толкину, чтобы узнать подробнее о его стихотворении «Приключение», о котором стало известно в «Аллен энд Анвин»; он также поинтересовался, как обстоят дела с публикацией «Властелина Колец» и «Сильмариллиона».