Джони, о-е! Или назад в СССР 4
Шрифт:
— Понимай, как мою заботу о перспективном бизнес-партнёре. Некоторые фирмы за границей оплачивают сотрудникам медицинскую страховку, а высшему управленческому персоналу помимо медицины даже спа, другие косметологические процедуры и санатории. В СССР этим профсоюзы занимаются, а там — сами хозяева компаний. Вот и я озаботился.
Я сказал это так серьёзно, что Высоцкий нахмурился.
— А я думал, ты по дружески…
Я улыбнулся.
— И это тоже. Но, что это я тебе буду в дружбе признаваться, — сказал я тоже тоном Жеглова, только «жёсткого». — Ещё подумаешь,
Высоцкий растянул губы в улыбке и восхищённо вскинул брови.
— Да ты артист, Пьер! Совсем меня скопировал, когда я Груздева допрашивал в «Месте встречи». Тебе сниматься надо. На сцене не потянешь, а вот эпизод сыграть ты сможешь.
— Кстати, про сцену и съёмки… Может быть кино про «Степана Разина» снимешь? То, что Шукшину не дали снимать. Не видел твой спектакль, но Разин, — это твой типаж.
— Нет ещё спектакля, Пьер, — скривился и потупил взгляд Высоцкий. — Пробуем только, с художниками работаем. Кстати… Нам бы денег…
— Пиши план и формируй бюджет, — пожал плечами я. — Как раз еду и за тем, чтобы денег добавить на наши проекты. Мне конкретная цифра нужна.
— Нарисуем! — снова «расцвёл» Высоцкий.
Я мысленно усмехнулся.
— А что это ты про съёмку кино сказал? Это, друг мой, не спектакль. Кино — это оборудование, павильоны…
Он встретился своим взглядом с моими глазами и остановился на полуслове. Яулыбался.
— Слушай, Саша! — Высоцкий снова оглянулся на Кутикова. — Ну, это просто невозможно! Я сейчас просто заплачу! Он говорит о съемке кино, как о простом концерте.
— Ты, Владимир Семёнович, видел, как мы снимаем кино? Тфу, млять! Как мы снимаем концерты? Какие у нас видеокамеры? И как мы потом монтируем видеоряд?
— Это не то кино. Другой жанр. Могу не справиться. Я попробовал, когда Слава Говорухин уезжал, поснимать «Место встречи». Эпизод когда «Векшина» убили… Ну, ты знаешь… Так артисты чуть не разбежались. Ха-ха…
Высоцкий говорил, вроде смеясь, но лицо его было напряжено и на лбу собрались глубокие складки.
— Вот ведь озадачил меня, паршивец, — дёрнул головой Высоцкий. — Это ведь! Снять если такой фильм, так и, считай, жизнь не зря прожил.
— Ты, Владимир Семёнович, и так жизнь не зря прожил, — хмыкнув, сказал я. — И хотелось бы, чтобы ты и «Разина» снял и ещё что-нибудь, такое же стоящее. А когда ты будешь снимать кино про Разина, мы будем снимать кино, как ты снимаешь кино про Разина. И наше кино, я тебя уверяю, будет котироваться не хуже твоего. Хе-хе!
Высоцкий взглянул на меня несколько снизу вверх и, вроде как, исподлобья и искоса с прищуром. Колоритно так взглянул…
— Вот такой взгляд должен быть у Разина, — подумал я. — С недоверием и надеждой.
— Кхэм! — кашлянул он. — Не могу отказаться от такого предложения. Тогда там и оборудование присмотрим. Кхе-кхе… В Париже.
А я подумал, что место на бывшем танковом полигоне как раз на киностудию. Да и места для батальных сцен предостаточно. Наши с Высоцким взгляды снова встретились и я понял, что и он подумал про те земли, но опередил его я.
— Там, где фабрику грамзаписи
Высоцкий всё больше и больше расплывался в мечтательной улыбке.
— И снимать надо полноценный западный формат, — задумчиво сказал я. — И диалоги адаптировать сразу под английский язык. Можно, кстати, и кого-нибудь из зарубежных артистов пригласить. Керка Дугласа, например. Он всё равно уже не снимается.
— Хм! А оно нам надо? Ведь он, наверное, дорого стоит?! Слышал, что за Спартака Керку заплатили полмиллиона долларов.
Я пожал плечами.
— Наверное, вы правы, Владимир Семёнович. Вам решать.
— Да, как же мне-то? Если ты говоришь — под западный стандарт… А я не знаю, как это, «под западный стандарт».
— Ничего, — махнул я рукой. — Марина ваша знает. Я подскажу.
— Ты что-то знаешь про то, как за рубежом снимают кино?
— Знаю немного, — поморщился я и почти не соврал. — Ходил на курсы. Летом, когда студенты уходят на каникулы, некоторые творческие вузы Франции организуют школы и резиденции. Это интенсивные курсы, где участники со всего света в течение одного-двух месяцев слушают лекции и отрабатывают практические навыки, встречаются с мэтрами своего дела и с нуля создают собственные проекты. Эти программы поддерживает министерство Европы и иностранных дел Франции: вуз организует учебный процесс, а министерство предоставляет стипендии, которые покрывают стоимость обучения, дороги и аренды жилья.
— Мне Марина что-то рассказывала про эти школы. Она говорила, что такие программы организуют для режиссеров, художников, саунд-артистов и представителей других творческих профессий — в зависимости от того, какие вузы участвуют в конкретном сезоне.
Я, действительно, посещал эти курсы в Высшей национальной школе аудиовизуальных искусств «La Femis», когда погрузился в живопись, но это было в том мире. И они мне не понравились, так как сильно отличались от того, чему меня учили в Японии. А поэтому я перевёлся на писательский курс, где и получил представление о том, как правильно, по меркам запада, писать сценарии. Тогда я, на старости лет, тоже пытался писать книжки. Да-а-а… Как давно это было…
— Так, ты, вроде не иностранец, для Парижу-то, — удивился Высоцкий.
— Так, мне и стипендия была не нужна и место нашлось. Туда ограниченное количество желающих принимают. Ограниченный бюджет.
— Понятно. И какие ты курсы посетил?
— Художественные, сценарные и режиссёрские. Я тогда хотел научиться снимать концерты, — немного приврал я.
— И ты считаешь, хм, что у нас сценарии пишут и фильмы снимают неправильно? — спросил, криво ухмыляясь, Высоцкий.
— Ну, почему? Для России — очень даже хорошо. А для того, чтобы смотрели за рубежом, формат надо изменить. И, если коротко, то — да. Считаю. По крайней мере, те сценарии, которые я читал, мне кажутся не сценариями, а обычными художественными произведениями. Краткими переложениями романов.