Джони, оу-е! Или назад в СССР
Шрифт:
— Глазурь, скорее всего. Эмалью фарфор не покрывают, вроде.
_ И тем и тем покрывают. К нам в баню ходят мужики с Фарфорового завода. Он разговаривали. А я слушал. Интересно мне про краски слушать. А любопытство не порок, говорят. Так вот они именно про эмаль жаропрочную говорили. Да и другие краски у них могут подойти для твоего, э-э-э, нашего изделия. Есть — под любой металл. Да не простой, а с перламутром. Представь, если такой прибор покрыть золотой перламутровой краской. На сцене смотрелось бы красиво.
— А ведь она ещё
Я удручённо покачал головой из стороны в сторону. Василий Михайлович скривился.
— У них столько на брак списывается. Не видишь, сколько они на нашу свалку вывозят? Так это ещё она закрыта. Основной брак они на Горностаевский полигон везут. Им списать пару килограмм
— раз плюнуть, а нам много и не надо. Договориться?
— Так может они его нам и обожгут?
— Сам обожгу. Делов-то… кирпичи огнеупорные есть, трубу подведу. Горелку поставил и нагнал нужную температуру. А по цвету раскалённого металла я тебе градусы скажу с погрешностью в десятку. Хотя у котловиков можно прибор скомуниздить. Э-э-э, извиняюсь, позаимствовать. Мы чужое не присваиваем, а если и берём, то с отдачей.
Я пожал плечами и развёл руки. Дескать, что тут ещё можно добавить?
Готовый 'Фуз’я увидел через два дня. Регуляторы имели чёрные эбонитовые головки. Сама коробка, окрашенная в бордово-красный цвет, переливалась перламутром.
— Охренеть, — только и смог выговорить я.
Василий Михайлович и сам сиял от удовольствия.
— Спасибо, Евгений. Я получил от этой работы истиное наслаждение.
— Думаю, когда вы получите за неё достойные деньги, вам станет вдвойне приятнее.
Мишкин отец хмыкнул. Он зашёл к нам домой вечером в понедельник. Ради «бизнеса» ему пришлось выйти на работу в воскресенье. Сегодня в понедельник он собрал «машинку» и даже, говорит, опробовал с помощью той же радиоточки.
— А я гитару со звукоснимателем раздобыл, — сообщил я.
Гитару мне выдали в музыкальной школе, когда я продемонстрировал им свои навыки. Многого эти мои пальцы не умели, но простые аккорды без «баре» зажимали. А ведь есть аккорды, извлекаемые из гитары при зажатии одной или двух струн. Вот я и сыграл преподавателю «Дом восходящего солнца», когда он спросил меня, что я умею. Повторным перебором сыграл. Корявенько сыграл, но ещё и спел по-английски. Вроде получилось неплохо. Голос у Женьки был сипловатый и ноты держал плохо, но при некоторой компрессии гортани песню я вытянул даже в самых высоких местах.
Потом я показал основную тему песни «Отель Калифорния», выдав её за собственное сочинение, и преподаватель, что называется «поплыл». Рассыпаясь дифирамбами он прогнал меня по нотной грамоте. Тут я не поддался желанию получить сразу красный диплом об окончании музыкальной школы, «сознался», что «нот не знаю совсем».
— Вы меня не выгоните? — «сюродствовал» я, потупив бесстыжие глаза.
— Мы тебя
Он был молод и амбициозен, а тут ему в руки попался не ограненный алмаз. И он его собирался огранить и отшлифовать и потом выставлять на всеобщее обозрение.
— Где ты учился играть? — наконец спросил преподаватель.
— У старших ребят во дворе гитара есть. Они учили.
— А у тебя дома есть гитара?
— Нету. Но мама обещала купить. Если у меня пятёрки будут.
— Ну, это как учитьсябудешь… Могу тебе пока, чтобы ты учил ноты и играл гаммы, дать гитару из нашего фонда. Пошли, выберем.
В фондах я выбрал большую японскую «Арию» с металлическими струнами.
— Это не классическая гитара. Тебе нужна другая, с пластиковыми струнами.
— Я лучше на эту пластик поставлю. У этой хоть гриф не поведёт. У нас на Тихой туманы частые от моря. Да ипривык я к такой.
— Твоё дело, — пожал плечами, преподаватель. — Привык, так привык.
— А можно я ещё звукосниматель возьму, — попросил я, показав на желаемое.
— Возьми. И этим пользоваться умеешь?
— Показывали.
— А я гитару со звукоснимателем раздобыл, — сообщил я.
— Включай тогда, — настороженно произнёс Василий Михайлович.
Я принёс на кухню гитару и радиоприёмник «ВЭФ» куда я уже выводил гитару. Подключив приборы друг к другу, я тронул струны «Арии». Брынькнуло чистым аккордом «Соль-мажор». Потом я нажал на кнопку включения «фуза» и осторожно провёл по струнам. Зарычало так сладко, что я чуть не разрыдался. Машинка работала. Я зажал двумя пальцами баре на третьем ладу и первую струну на пятом. Провёл ногтем по струнам сверху вниз. «Фуз» запел. Сдвинул пальцы на два лада вниз, ещё провёл. Ещё ниже.
— Ух ты! — восхитился Мишкин отец. — Поёт!
— Поёт, — согласился я. — Нормально поёт. По приборам резисторами можно было бы подогнать параметры сигнала, но и так сойдёт. Тем более тут во Владивостоке…
Василий Михайлович смотрел на меня с удивлением.
— Ты так рассуждаешь, словно знаешь музыкальную жизнь нашего города от и до. Как это?
Я улыбнулся.
— Скажу по секрету, к Сашке друзья ходят — музыканты. Вот они и говорили на эту тему. Примочки гитарные обсуждали. Хотели сделать и продавать, но не знали, как и из чего корпус сваять.
— А ты, значит, знал? — усмехнулся Василий Михайлович.
— Я же хожу к вам в гости. Увидел радиодетали, поговорил с Мишкой, решил поговорить с вами. Вот и результат.
Я показал на «машинку».
— Когда продавать пойдём?
— Вы тоже со мной решились пойти?
— Ну, как тебя пустят в ресторан одного?
— Я не в ресторан пойду, а на танцы в субботу. А по субботам вы работаете.
— А почему не завтра?
— Мне его погонять надо, чтобы выбрать оптимальный звук для этой гитары. Чтобы произвести нужное впечатление.