Джонни и бомба
Шрифт:
— Кое-что все же произошло. — Джонни достал из кармана газету миссис Тахион и ткнул пальцем в передовицу. — В одиннадцать часов семь минут вечера двадцать первого мая тысяча девятьсот сорок первого. Бомбы! Настоящие бомбы! Потом это назвали «Сплинберийский блицкриг». А это газета, которая вышла на следующий день. Смотри! — Он порылся на столе и вытащил фотокопию. — Видишь? Я взял копию этой страницы в библиотеке. А это настоящая, свежая газета!
— Но если миссис Тахион… из прошлого…—нерешительно проговорила
Джонни сердито посмотрел на нее. Похоже, судьба Парадайз-стрит Кассандру совершенно не волновала. Как так можно!
— Девятнадцать человек погибли! — сказал он. — За одну ночь! Воздушной тревоги не было! Это была единственная бомбежка Сплинбери за всю войну! Выжили только две аквариумные рыбки! Аквариум забросило на дерево, он застрял, и вода из него не вся вылилась! А люди погибли! Все погибли!
Керсти взяла со стола фломастер, но он пересох. У Джонни была выдающаяся коллекция непишущих пишущих принадлежностей.
А у Керсти была отвратительная привычка не замечать Джонни, когда он остро переживал по какому-либо поводу.
— Ты в курсе, что у тебя в комнате до сих пор висят обои с Паровозиком Томасом?
— Что, правда? Надо же, а я и не знал! — Джонни в меру своих способностей постарался изобразить сарказм.
— Когда тебе восемь, Паровозик Томас на обоях — это здорово, и это очень даже круто, когда тебе девятнадцать. Но жить в комнате, оклеенной Паровозиком Томасом, в тринадцать лет — отстой!
— Дедушка наклеил их пару лет назад, когда я бывал тут только наездами. Если оставался ночевать, это была моя комната. Ну, деды, они ж все такие — будут оклеивать тебе комнату Паровозиком Томасом по гроб жизни, причем твоей.
Внизу тихонько хлопнула дверь. . — Твой дедушка? — прошипела Керсти.
— По четвергам он всегда ходит за покупками! А мама на работе! — шепотом ответил Джонни.
— А у кого еще есть ключи?
— Только у меня!
Кто-то начал подниматься по лестнице.
— Но мне же нельзя встречаться с самим собой! — отчаянно зашептал Джонни. — Если б это произошло, я бы это помнил, верно? Ноу Йоу говорит, если наткнешься сам на себя, весь мир взорвется! Такое я бы точно запомнил!
Керсти взяла лампу со столика у кровати и пригляделась к рисунку на абажуре.
— Ничего себе! У тебя до сих пор стоит лампа с телепузиками…
— Заткнисьзаткнисьзаткнись! Что ты задумала?
— Не волнуйся, ты ничего не почувствуешь. На курсах самообороны нас этому учили…
Дверная ручка повернулась, дверь приотворилась на волос.
Внизу зазвонил телефон.
Ручка со щелчком вернулась в исходное положение. Шаги потопали обратно вниз по лестнице.
Издалека донесся звук, как будто кто-то снял трубку, потом этот кто-то сказал:
— А,
Керсти посмотрела на Джонни и вопросительно вздернула брови.
— Холодец звонил, — объяснил он. — Насчет сходить в кино вче… завтра. Я только сейчас вспомнил.
— И долго вы болтали?
— Да вроде… нет. А потом я пошел на кухню делать бутерброды.
— Где у вас стоит телефон?
— В гостиной…
— Тогда бежим!
Керсти вылетела из комнаты и бросилась вниз по лестнице. Джонни поспешил за ней.
Его куртка висела на вешалке в прихожей. И в то же самое время она была на нем. Джонни встал как вкопанный и вытаращил глаза.
— Шевелись! — прошипела Керсти.
Она была уже на последних ступеньках, когда дверь в гостиную стала открываться.
Джонни открыл было рот, чтобы сказать: «Ах да, вспомнил: я тогда пошел за кошельком посмотреть, сколько денег у меня осталось». Ему отчаянно захотелось избежать встречи с самим собой: если Вселенная взорвется, потом обязательно окажется, что во всем был виноват он, Джонни.
И тут мир мигнул.
Черная машина воровато свернула, лишь немного не доехав до указателя, обозначающего границу Сплинбери (на том же столбе, что и указатель, красовался рекламный плакат).
— Мы почти на месте, сэр Джон.
— Хорошо. Что у нас со временем?
— Э… Четверть двенадцатого, сэр.
— Я имел в виду не это. Если время раздвоенное, как пара штанов, то в какой мы нынче штанине?
Шоферу Хиксону вдруг подумалось, не продешевил ли он: всего-то жалкий миллион фунтов, а сколько мороки!
— Видишь ли, как раз сейчас все перепутается, — сообщил голос с заднего сиденья.
— Ваша правда, сэр. Э… если я увижу какие-нибудь штаны, сэр, вы уж мне скажите, по какой штанине ехать, ладно?
ГЛАВА 5
Истина где-то рядом
Джонни по-прежнему стоял на лестнице. Керсти по-прежнему была на несколько ступенек ниже. Куртки на вешалке не было. Газетка «Сплинберийский Потребитель», которую доставляли по пятницам и которая валялась на тумбочке в прихожей, пока у кого-нибудь не доходили руки ее выкинуть, теперь лежала на тумбочке.
— Мы снова совершили скачок во времени, да? — невозмутимо заметила Керсти. — Думаю, мы вернулись в свое настоящее. Возможно…
— Я видел свой затылок! — шепотом перебил ее Джонни. — Я собственными глазами видел собственный затылок! Без всяких зеркал и прочего! Да это никому не удавалось со времен испанской Инквизиции! Как ты можешь быть такой спокойной?
— Я просто действую рассудительно, — заявила Керсти. — Эти обои еще хуже, чем в твоей комнате, не находишь? Как в индийском ресторане.