Джонни и "Зов предков"
Шрифт:
– То есть, если б зампотыл вышел из машины, ты бы ждал, пока его грохну я? – уточнил Джон.
– Тебе-то что сделалось бы??? – воскликнул Карл, - тебе сам чёрт родственник! А я еле батю сюда вытащил, и нам тут сидеть… кстати, можно?
Джон серьёзно кивнул.
– Джонни, ну, как ты не понимаешь, что Та-ну… - подал голос Пауль, но его перебил Чен.
– Стоп. Зампотыл – Та-ню?
Ему покивали, усердно пережёвывая бутерброды.
– И ты его грохнул? – обратился он к Карлу. Снова кивок. – Как?
– Порвал из станкача – суке даже клешню по плечо оторвало, - Карл запил из кружки, проглотил
Чен рухнул перед Карлом на колени и расцеловал его ботинки. Ребята с виду равнодушно наблюдали эти манипуляции, но когда Брюс Чен встал, поклонился Карлу и сел на место, на него смотрели очень внимательно, даже требовательно.
– Тебе я обязан жизнью, - обратился Чен к Джону, - но кланяться не буду – воин не благодарит за жизнь. Но Карл сделал то, на что мне всей жизни бы не хватило - отомстил за меня и отца.
И замолк. Джон напомнил, - ты обещал всё рассказать, воин.
– Хорошо. Но это длинная, грустная история. – Начал Чен.
– Стоп. Карл, нам доверили на временное хранение часть товара из спецзоны, так хотелось бы, чтоб это была большая часть, - сказал Джонни старому другу, - я там уже распорядился, но у тебя всегда лучше получались такие вещи.
– Потом мне всё подробно перескажешь, - бросил Карл на ходу.
Чен бесстрастно проводил его взглядом и продолжил, как ни в чём ни бывало, - у нас была счастливая семья. Мы дружно горевали по маме, но мы были вместе, мы любили…
Его отец растил сыновей. Старший - высокий, стройный, гибкий, румяный. И Чен, какой есть – коренастый, смуглый, быстроглазый, вообще, стремительный, неугомонный. Старший... Чен отказался вспоминать его имя. Старший любил акварель, каллиграфию, стихи. Они даже говорили с отцом хайку – играли в загадки. Чен тоже приобщился, но он жил другим, буйным духом, которым его учили управлять в одной очень старой школе. Отец мог позволить это сыну, он работал и воспитывал сыновей – они грустили по маме, но у них была счастливая семья. И отец постоянно повторял, что в жизни главное – сама жизнь. Он был учёным биохимиком.
Фирма, где он работал, продавала государству патенты – вроде бы они работали над различными боевыми стимуляторами. Но большей частью это были синтетические наркотики, и государство просто по закону, чтоб не запускать нудную процедуру запрета, вынужденно было выкупать патенты. Но отцу не повезло, он создал нечто… и его продала какая-то чиновная мразь. О препарате узнала Якудза, и… Старший пропал. В полиции разводили руками – мальчик уже большой, поищите его в притонах. А через неделю к ним домой пришли очень вежливые люди и сказали, что Старший стал наркоманом. Должен им много денег, поэтому его не отпускают. Дали отцу посмотреть фотографии – вот чем он занимается ради дозы. Отец посмотрел снимки и спросил, сколько нужно денег. Он готов был продать всё, даже часть себя, но им нужен был его препарат.
– Всё просто, – сказали они, - вашему сыну нужен препарат, у вас он есть, дайте его нам, и вопрос решён.
– Отец согласился… Господи, вы не представляете, на что он согласился с каменным лицом Будды! Он согласился, но потребовал, чтоб сын ему звонил каждый день – он будет давать препарат, пока со Старшим хорошо обращаются. Посетители согласились с этим, заметив, что
– Ну, да, невесело, - заметил Джон, - но я не понял, в каком месте рыдать? Сам могу рассказать кучу подобных историй.
– Дело в препарате. Понимаете, наркотики растворяются в жире, в жировой ткани. Препарат их высвобождает, и совместно они творят невообразимое, - принялся объяснять Чен, - наркоманы до смерти мечтают вернуть ощущения первой инъекции – препарат дарил их. Его нужно мизерное количество, и совсем не требуется искать ежедневную дозу, наркоманы получают две недели нормальной жизни. Очень редко – три. Ведь цена за всё - неминуемая смерть. Отец, согласившись, сам приговорил Старшего.
– Хм. Он уже стал наркоманом. – Подумал вслух Джонни. – Годы ада или две недели счастливой жизни? Я думаю – большинство выберет второе.
– Представляю, сколько торчков отчалило! – заметил Пауль.
– Отец тоже так думает. Теперь он считает, что в жизни главное – смерть, - глядя в пространство, проговорил Чен, - и готовил из меня воина.
– Ага, вот этот красный порошок – оно и есть? – уточнил Джон. – Он решил извести наркоманов?
– Нет, это Та-ню. Ну, много ли заработаешь на прачечной? – потерял немного самообладания Чен, - а у отца в голове формул – отсюда до Джудии. У них же в разработке было множество разных препаратов: антидепрессантов, успокоительных, стимуляторов реакции, роста…
– Так Та-ню жрал стимуляторы?
– Улыбнулся Джон, вспоминая красу нации.
– Ну, так ты ж не местный! – воскликнул Пауль, - когда я учился в школе, это была худющая, прыщавая…
– Да, приятель привёл его к отцу из-за прыщей, - грустно согласился Чен.
– Ну, а дальше? –Джон не увидел связи меду килограммом отравы и прыщами.
– Дальше - больше. Стимуляторы роста, гормональные, чтоб стоял пожёстче. Разные смеси, для настроения или наоборот – чтоб расслабиться, - Чен покачал головой, - они хорошо платили, а папе хотелось, чтоб я получил образование. Однажды Та-ню попросил что-нибудь потяжелее, отец вежливо, но твёрдо отказал. Просьбы не повторялись, пока меня не забрали в армию.
– А отчего ж твой батя не заплатил? – удивился Пауль.
– Он заплатил, но когда я принёс квитанцию в участок, меня арестовали и привезли сюда, то есть на кухню, - улыбнулся Чен, - и Та-ню уже потребовал чего-нибудь потяжелее, и побольше, и побыстрее.
Чен покачал головой, - он тут, оказывается, зампотыл! История повторилась – отец потребовал ежедневного созвона и давал препарат. Я знаю, что если моего звонка не будет, он просто уйдёт из дому. Мы готовились к этому…
– А у нас говорили, что он сам бандит, - скептически заметил Пауль.