Джонни Тремейн
Шрифт:
Как только она кончила говорить, в зале суда поднялось волнение большее, чем то, которое было вызвано появлением мистера Лайта или даже его великолепной дочери. Исанна, с кудряшками в диком беспорядке, ворвалась в зал суда, и казалось, что она, как мышка, не бежит, а катится. Без всякой присяги, минуя все формальности, она бросилась к господину судье и вновь пересказала всё, что только перед ней рассказывала Цилла. Джонни прекрасно знал, что Исанна спала крепким сном, когда он рассказывал Цилле о чашке. Она была уже в постельке, когда он показывал чашку её старшей сестре. Его поразила яркость её беспорядочного рассказа и растрогало, что она приписала ему всевозможные добродетели. А всё ведь сочинила!
Тщетно
— О боже! — сказал господин судья сморкаясь. — Сколько же тебе лет?
— Восемь, сэр, девятый.
— Ну ладно, будь умницей, видишь, у меня в кармане оказался кусочек лакрицы для тебя — садись и жуй себе тихонько. Вот!
Почти тотчас он закрыл дело. Никаких законных оснований считать, что обвиняемый украл чашку или что чашка, перевязанная красной ленточкой и незаконно присвоенная мистером Лайтом, является той самой чашкой, которую у него выкрали в августе этого года, не было. Все показания этому противоречили. Барышни Лепэм — мистер Дана позволит себе сослаться на положительную характеристику, данную семейству Лепэм самим мистером Лайтом, — вполне убедительно доказали, что, как ни странно, подмастерье в самом деле является обладателем серебряной чашки и что она, по всей видимости, является одной из шести чашек, заказанных мэром Козуэя в графстве Кент. Судья велел Джонни Тремейну взять чашку, перевязанную красной ленточкой. Это была его собственность. Он может при желании предъявить иск мистеру Лайту, но судья бы не советовал — слишком влиятельная фигура мистер Лайт.
Джонни схватил чашку. В следующую минуту вместе с мистером Куинси, Рэбом и Циллой он стоял на залитой солнцем улице, напротив здания суда. Все четверо были так счастливы, что могли лишь смеяться. Адвокат пригласил всю компанию в трактир перекусить и выпить за здоровье Джонни из его чашки. Но куда делась Исанна?
Она стояла рядом с мисс Лайт, крохотная её ручки покоилась в руке, облачённой в перчатку, а сама она обожающим взглядом заглядывала ей в лицо.
Цилла сердито окликнула её. Мисс Лайт легко занесла ногу на высокую приступку коляски.
— Она говорит, — захлёбываясь, рассказывала Исанна, — что она ничего подобного никогда не видела, даже на какой-то там улице в Лондоне.
— На Дрюри Лейн, [8] верно, — вставил мистер Куинси не без яда, — я и сам об этом думал.
— Скажи, Рэб, — спросила девочка, — я ведь хорошо говорила, да?
— Лучше нельзя. Хотя ты часть рассказа вела от первого лица, так что это была не совсем правда… Ну, да ты не пропадёшь!
Она хотела было поцеловать Джонни, но он считал, что целоваться на улице ниже его достоинства.
8
На улице Дрюри Лейн в Лондоне было расположено несколько театров, в том числе названный именем этой улицы знаменитый театр «Дрюри Лейн» (основан в 1663 году).
— Ты вся измазалась в лакрице, — сказал он.
Она наклонилась и поцеловала его обожжённую руку. Он молчал. Он боялся, что вдруг разрыдается.
V. «Бостонский наблюдатель»
1
Они зашли в «Чёрную королеву» и расположились в столовой. Мистера Куинси никто не просил
Джонни был чуть-чуть разочарован, когда Рэб рассказал, каким образом ему удалось доставить Циллу в суд. Он ожидал увлекательных приключений, а Рэб всего-навсего показал миссис Лепэм письмо, под которым значилась подпись губернатора Хатчинсона и стояла Большая массачусетская печать. Письмо было адресовано мистеру Лорну и повелевало ему, а также и прочим издателям Бостона прекратить свою крамольную деятельность. Миссис Лепэм не умела читать, и Рэб просто-напросто взял Циллу под руку, развернул письмо под самым носом миссис Лепэм и, указав на печать, сказал:
— Воля губернатора.
Он не дал ей времени вызвать грамотея Твиди и пустился вместе с Циллой со всех ног в суд. Предварительно он выдрессировал Исанну и спрятал её поблизости на случай, если ему не удастся вытащить в суд Циллу. По его мнению, обе девицы справились отлично.
— Вот и мисс Лайт так сказала! — радостно согласилась младшая. — То есть она сказала, что я была поразительна и…
— Будет тебе об этом! — грубо оборвал Джонни.
«Эта Исанна становится совсем невозможной!» — подумал он.
Во время обеда у Рэба создалось впечатление, что Джонни намерен ночевать у Лепэмов, а Цилле казалось, что он переселяется к Рэбу. Но Джонни не желал быть приживалкой ни там, ни тут — нет, нет, он найдёт работу — и не каким-нибудь там рассыльным у дядюшки Лорна! Он видел, сколько мальчишек крутятся возле конюшен «Чёрной королевы».
Ветер с моря завывал, волны бились о пристань. Осень выдалась хорошая, днём всё звенело и искрилось; по ночам, однако, спать под открытым небом было уже нельзя; зато в конюшне, укрывшись сеном или лошадиной попонкой, согреваясь теплом, исходящим от животных, можно было отлично выспаться.
Ночь после суда Джонни как раз и провёл в конюшне, а на следующий день нашёл капитана, который соглашался, несмотря на искалеченную руку, взять его к себе в качестве прислуживающего «боя». Ни капитан, ни судно, ни предстоящий маршрут не нравились Джонни. Корабль отправлялся в Халифакс, между тем как наступившие, холода и отсутствие тёплой одежды заставляло Джонни мечтать о поездке куда-нибудь к тропическим Сахарным островам. Впрочем, он уж совсем было договорился, когда вдруг шкипер, как бы невзначай, обронил, что одеяла, дождевик, сапоги и бушлат должны быть свои. У Джонни не было денег на покупку всего этого.
Теперь ему негде было оставлять чашку, и он привязал завязки фланелевого мешочка, в котором хранил её, к поясу, так что при ходьбе чашка била его по бедру. Самая большая удача в его жизни пришла к нему оттого, что он ослушался матушку и в июле месяце показал Цилле чашку. Теперь он ещё раз нарушит материнскую волю и чашку продаст.
Конечно, всякий серебряных дел мастер охотно купил бы её, но отделка выглядела так старомодно, что можно было рассчитывать только на стоимость самого серебра. Единственно, кто дал бы хорошую цену, — это мистер Лайт, обладатель неполного сервиза. И Джонни снова отправился на Долгую пристань, в контору этого купца.