Джульетта стреляет первой
Шрифт:
– К тому же в столбы все врезаются. И «жигулята», и «мерсы», – меланхолически добавил арт-директор.
– Это ты к чему? – обернулась к нему Татьяна.
– Да вон, в ленте. Джип на Ленинском фонарь снес. Под корень.
– Пьяный?
– Непонятно. Тело еще только вырезают.
Садовникова не любила чернухи – тем более во время производственных совещаний. Но сейчас потребовала:
– Покажи.
Арт-директор перебросил ей через стол планшет.
Обломки красного «Мерседеса». И насмешливый, человеческий
Неужели?..
Таня обернулась к стажерке:
– Быстро узнай, кто был за рулем.
Девица (студентка журфака) надула губы, нахально пискнула:
– Я сюда пришла рекламе учиться!
Садовникова сдвинула брови. Косметолог бы сейчас отругала – но стажерка покорно побрела к компьютеру, начала листать новостные сайты.
Минут через двадцать, когда общий разговор давно ушел от аварии, радостно выкрикнула:
– Михаил Чайкин!
– Ты чего орешь? – возмутился погруженный в творческий процесс копирайтер.
А у Тани екнуло сердце.
Чайкин. Тот самый блогер. Не попал он на остров мечты.
Когда Таня собирала мозговой штурм, на КЗоТ ей было плевать. Сидеть могли до полуночи, до часа, двух ночи. Стажеры бегали за пончиками, подхалимы обожали отправить начальству емейл часика в три утра. Но сегодня – хотя в воздухе уже отчетливо витала идея – Садовникова распустила всех точно в восемнадцать ноль-ноль. Но сама домой не пошла – побежала в свой кабинет.
Смерть Чайкина напрочь выбила ее из колеи.
«Послушай, подруга, – попыталась урезонить себя, – тебе-то что до бедняги? Ну, погиб – земля пухом. Тебе его должность не предлагали!»
Но тут и Демьян позвонил. Восторженный, шумный:
– Танюха! А ведь не зря я в тебя верил! Десять процентов мои готовь!
Она поняла сразу. Но изобразила недоумение:
– Ты про что?
– На остров поедешь! Мне только что твой контракт переслали. Должность – вообще упасть: куратор по оздоровлению нации. Ты только послушай, как звучит!
– Они же сказали, я им не подхожу.
– А теперь передумали! Пятьсот тысяч в год, свой дом, вид на океан, неограниченный бюджет и полная свобода действий. Пункт 3.7.1 вообще чума: «Возможность планировать рабочий день по собственному усмотрению». Ты когда-нибудь такую лафу видела? Все на ненормированных графиках сидят, по пятнадцать часов в день пашут, а ты сама решаешь – или в офис, или на пляж.
– Хорошо, Демьян. Присылай контракт, – попросила Таня. – Я подумаю.
– Да что тут думать?! Соискателей – больше тридцати было! И почти все – звезды, многие покруче тебя!
– Мой электронный адрес ты знаешь! – рявкнула Садовникова.
Положила трубку.
Компьютер пискнул – явилась электронная почта.
Таня кликнула на иконку «открыть».
Внимательно
Снова зазвонил телефон. На определителе светилось: «Демьян».
Таня не взяла трубку. Через пару минут шлепнулась эсэмэска: «Чайкин и ты были два ключевых кандидата. За него стоял мэр, за тебя Марк. Ясно, что сначала взяли мэрского. Он выбыл, осталась ты. Все логично».
Таня оставила послание хедхантера без ответа. Сердито подумала: «Тебе, Демьянушка, хорошо – ни за что отхватить пятьдесят тысяч «зелененьких». В пекло-то самому не лезть».
Нужно с Валерочкой посоветоваться. Причем срочно.
Таня распечатала контракт, бросила в сумочку. Сменила офисные туфли на сапожки, накинула полушубок. Кокетливо повязывать шарфик и красить губы не стала. По закону подлости в коридоре столкнулась с шефом. Тот чрезвычайно удивился:
– Что, концепция по автомобилям уже готова?
– Пока нет, – не стала врать Таня.
– Но почему вы тогда уходите? – начальственный взор полыхнул льдинами.
Что официально рабочий день закончен и у нее могут быть свои дела – объяснять бесполезно.
– Все будет. Я еще вас никогда не подводила, – вздохнула Татьяна.
– Пока, – многозначительно парировал шеф.
И даже не попрощался. Юркнул в свой кабинет. Сейчас впишет какую-нибудь пакость в ее личное дело.
Таня посмотрела на офисные часы. Семь вечера. Самые пробки. До Сельскохозяйственной, логова отчима, ползти и ползти.
Она вышла на парковку. Стоял очередной противно влажный февральский вечер. Погода притворялась зимней, но крупные снежинки ударялись об асфальт и мгновенно превращались в серую жижу. Стекла у Таниной машины обледенели, короткая дубленка не спасала мягкое место от холода.
Стучала зубами почти минуту – пока салон не прогрелся.
«Да что я дурака валяю?! Сбежать в тропики – и дело с концом».
Садовникова с трудом втиснулась в плотный, нервный автомобильный поток.
Когда добралась до Сельскохозяйственной, Валерочка сразу потащил ее за стол. Девушка (обедать сегодня опять было некогда) проглотила огромный бифштекс, слопала полмиски салата, закусила жареным сыром, подострила любимой своей корейской морковкой.
Устало и сыто откинулась на спинку мягкого стула. И безо всякой радости доложила: