Джулия. Сияние жизни

Модиньяни Ева

– Тебе, конечно, просто необходимо при этом присутствовать, – со свойственной ей иронией поддела Джулия сына. – Теперь уже ясно, что год ты потеряешь. Ну что ж, может, скорее за ум возьмешься.

Она вспомнила сообщение в газете о том, что мать Франко Вассалли освобождена. Значит, он снова обрел мать, а она – сына.

– Считай, что ты получил материнское благословение, – сказала она и обняла Джорджо.

Глядя на них со стороны, Лео с неожиданной для себя грустью понял, что оба, мать и сын,

в эту минуту счастливы. А себя он вновь почувствовал лишним.

Глава 52

На углу Пятой авеню и Сорок четвертой улицы Гермес остановился около фургончика, чтобы купить хот-дог. Продавец протянул ему сандвич с горячей сосиской, и он стал с аппетитом есть его на ходу, лавируя между прохожими.

Утро Гермес провел с профессором Шнайдером, которого знал с тех самых пор, когда еще стажировался в Колумбийском университете. Давний приятель, конечно, постарел, но это не помешало ему уйти от жены ради женщины на двадцать лет моложе себя.

– Мы прекрасно живем, – с гордостью рассказывал он сегодня Гермесу. – У нас три собаки и две кошки. Джудит не слишком хозяйственная, но характер у нее легкий; уверен, она тебе понравится. Что касается ужина, разогревать консервы она умеет, так что голодным тебя не оставим.

Проходя мимо ювелирного магазина Тиффани, Гермес увидел в витрине занятную брошь в виде стрекозы. Крылья у нее были из изумрудов, глаза – два красных рубина. «Джулии такая вещица может понравиться», – подумал Гермес и зашел в магазин.

Расплатившись кредитной карточкой, он положил в карман коробочку с брошью и посмотрел на часы. До отеля «Пьер» отсюда десять минут пешком. Он успеет еще перед ужином побегать в Центральном парке – в такую прохладную погоду бег трусцой очень бодрит.

Гермес шел быстрым шагом, обгоняя прохожих, и уже собрался обойти нагруженную покупками даму в меховом манто, как вдруг узнал в ней свою бывшую жену.

– Гермес! – радостно воскликнула Марта. – Какими судьбами?

– Пути Господни неисповедимы, – ответил Гермес.

Он вспомнил, что год назад на этой же Пятой авеню столкнулся с Джулией, которую не видел двадцать пять лет. Случайность? Нет, судьба. В этом не было никаких сомнений.

– Не скажу, что мечтал о встрече с тобой, – откровенно признался Гермес.

– Брось! Пора забыть старую вражду. В конце концов, мы с тобой прожили вместе немало лет, можем по крайней мере держаться в дружеских рамках. – И она посмотрела на него ласковым, чуть грустным взглядом, который не мог обмануть Гермеса.

– Больше всего на свете я хочу забыть наше с тобой общее прошлое.

– Неужели оно было таким плохим? – округляя глаза, спросила Марта.

– Оно было ужасным. Прости, но я тороплюсь. Будь здорова!

– Гермес, поверь, я стала совсем другой, – многозначительно

произнесла Марта и, попытавшись остановить Гермеса, уронила несколько свертков.

– Что-то не верится, – буркнул Гермес, наклоняясь, чтобы собрать пакеты. – От тебя всегда одни неприятности.

– Я же тебя ни о чем не спрашиваю. Встретились, поболтали, что в этом особенного? В конце концов, у нас общая дочь, мы не совсем чужие друг другу. Может, ты боишься меня?

– С чего это я должен тебя бояться? – спросил Гермес и, не желая выглядеть трусом в глазах бывшей жены, предложил: – Могу проводить.

– Я живу неподалеку, – начала объяснять Марта. – Первая жена моего умершего жениха хочет отнять у меня квартиру, так что я здесь как бы на птичьих правах. Ты ведь знаешь, что мой жених умер во время обручения?

– Знаю, – мрачно ответил Гермес.

– Кстати, спасибо, что позволил Теодолинде приютить меня на время, ты очень великодушен, – чуть насмешливо добавила она.

Они вошли в подъезд большого дома, и портье поспешил к ним навстречу, беря у Марты пакеты. Гермес протянул ему и те, что держал в руках.

– Разве ты не поднимешься? – прикинувшись расстроенной, спросила она. – Ужина не обещаю, но приготовить вкусный бутерброд могу.

– Спасибо, я действительно тороплюсь, – сухо ответил Гермес.

– Мне здесь так одиноко, поднимись хоть на две минуты.

– Марта, – впервые обратившись к бывшей жене по имени, сказал Гермес, – чем меньше мы будем общаться, тем лучше для нас обоих.

– Как ты жесток! – Марта попыталась выдавить из себя слезы. – Ты буквально окатываешь меня презрением, но почему? Что я такого сделала?

Гермес почувствовал угрызения совести:

– Прости, я не хотел тебя обидеть.

– Тогда пойдем и выкурим трубку мира, – с надеждой предложила Марта.

– Курение опасно для здоровья.

– Тогда выпьем. Выпьем за нашу дочь.

Гермесу не хватило мужества сказать «нет», и он поднялся в квартиру. Огромная гостиная с необъятными диванами, лаковой мебелью, пальмами в кадках и бухарскими коврами вызвала у него чувство отвращения. Невольно он вспомнил уютный дом на улице Тьеполо, и его неудержимо потянуло к Джулии.

Марта подкатила столик с шампанским, печеньем и крупной черешней – такой красивой, что ее можно было принять за муляж.

– Эта встреча для меня настоящий подарок, – заворковала Марта. – Я тебе очень благодарна за участие…

Гермес смотрел на нее и спрашивал себя, как он мог влюбиться когда-то в такую жеманную, неискреннюю женщину? Каждый жест, каждое слово – сплошная фальшь. Не может быть, чтобы она заманила его сюда просто от скуки, что-то у нее наверняка на уме.

– За нашу дочь, – сказал Гермес и поднял бокал с шампанским.