Джун. Приручить магию
Шрифт:
Эринар появился минут через пятнадцать, когда я уже почти отправилась на его поиски. Руки у него были заняты разным хламом
— Так… — он обвел хозяйским взглядом холл. — Ты будешь стоять здесь.
Он подошел к злополучному уже углу и вывалил рядом свою добычу. Из получившейся кучи он вытащил тюбик краски и прямо краской на паркете стал чертить какие-то, по всей видимости защитные, знаки.
— Встанешь прямо на знаки, — инструктировал он меня. — Подай, пожалуйста, соль.
Затем он отступил небольшое расстояние и солью начертил приличных
— Одно готово, — он отряхнул от крупинок соли руки. — Теперь помоги мне.
— Что надо делать?
— Веревку я не нашел, так что нам надо сделать ее из простыни, — простыню он выудил из все той же кучи. — Порежь ее ножом на полосы и сплети из них косу. Не толстую, но крепкую и максимально длинную.
— Хорошо, — я занялась делом.
Пока я рвала хорошую ткань на тряпки, Эринар поставил на пол по сторонам света какие-то кристаллы. Затем насыпал из соли огромный символ бесконечности. В одной его половине оказался трайн Родер, вторая пока пустовала. Тут же взял несколько пустых бутылок, прямо об пол отбил у них горлышки и вставил внутрь свечи.
Тем же тюбиком краски нарисовал на стенках бутылок новые, отличные от тех, что остались в моем круге, символы. Получившиеся жутковатые подсвечники он поставил в центр второго круга.
— Веревка готова?
— Почти, — я плела тонкую, но длинную косу, она уже была больше четырех метров длинной, а ведь это не предел.
— Нож больше не нужен? — я помотала головой. — Отлично.
Эринар забрал нож и порезал себе подушечку пальца на левой руке. А затем прямо кровью нарисовал кособокое солнышко на лбу трайна Саддара, все еще пребывавшего в стазисе.
Мне понадобилось еще минут пятнадцать, чтобы доплести по-настоящему длинную веревку, которую тут же выхватил у меня Эринар. Он обвязал ею живот проклятого мужчины в районе пупка, сделав что-то вроде пуповины. Веревку он протянул во вторую часть символа бесконечности и разложил ее спиралью. Оставшийся в руках конец веревки он придавил всеми тремя подсвечниками.
— Где спички? — я подала ему коробок. — Лучше не зажигать свечи магией, можно испортить ритуал, — пояснил он мне, заметив мой недоуменный взгляд. — Сейчас я сниму стазис, но сначала… Вот возьми.
Он протянул мне небольшую деревянную шкатулку.
— Открой ее и поверни внутренней стороной крышки в мою сторону. Это записывающее устройство. В крышку встроен камень, считай его глазом. Он должен видеть все тоже, что и ты.
— Понятно, — я поежилась, — давай уже разберемся со всем этим.
— Снимаю стазис, — на лбу Эринара пролегла небольшая хмурая складка.
Я навела крышку на рисунок на полу и Эринара, а сама затаила дыхание. В этот момент мне, наконец, стало понятно почему он стал самым молодым членом Магического Совета, то, что он делал было не просто магией, а настоящим искусством. Да еще и из подручных средств! А сам мужчина словно излучал в пространство уверенность и силу. И это впечатление нисколько не портили
Между тем, трайн Саддар пошевелился и тихонько застонал, а по веревке от пупка к подсвечникам вдруг медленно-медленно поползла чернота. Будто та самая клякса, что обвивала старика, пыталась выбраться наружу. Бр-р… выглядело это довольно мерзко даже при включенном свете. А потом пожилой мужчина открыл глаза и со стоном сел.
— Не вставайте, — остановил его Эринар. — Мне жаль, трайн Саддар, но боюсь, это последний ваш связный разговор.
— И зачем же ты все это провернул, мальчишка? — проклятый старик преобразился. На его лице заиграла мерзкая приторная усмешка, а сам он уселся на пол прямой как палка. — Что ты хочешь услышать?
— Мы пришли узнать об одной вещи. Джун, покажи, — он обратился ко мне, но не свел взгляда со старика.
Я вытащила из кармана медальон и протянула руку с ним вперед. Так его мог разглядеть и трайн Саддар, и записывающий артефакт в моей руке.
— Я сделал много подобных вещиц в свое время, — противно ухмыльнулся автор. — Открой его.
Я подчинилась и продемонстрировала портрет, открыв крышку. Проделать это одной рукой было совсем не просто.
— Да, это без сомнений Лисиана, — закивал старик. — Оказалась никудышной натурщицей. Все время жаловалась, что у нее шея затекает.
— Лисиана? — не утерпела я. — Но тут написано «Арнике Лисиане Ренард, с надеждой на разум».
— Откуда мне знать кому потом достался медальон? — огрызнулся художник. — Я выполнил заказ. Нарисовал портрет Лисианы Мэнор и вложил в него свойства компаса.
— Какие конкретно? — вмешался Эринар, а я покосилась на веревку-пуповину — она почти на половину стала черной.
— Любой член семьи может отыскать по ней свои родственников. Нужно капнуть своей крови на крышку и компас начнет подсвечивать дорогу в нужную сторону.
Я не могла поверить услышанному. Все это время ответ был у меня в кармане!
— Кто заказал портрет? Ну? — торопил Эринар.
— Кажется, жених этой девчонки, чтобы они не расставались, — расхохотался трайн Саддар. — Только одного он не учел. Компас показывает направление, но не показывает расстояние.
— Скажи конкретней! — не утерпела я.
— Твоя семья может быть на дне моря или давно в земле, а медальон все равно будет показывать их местоположение, — противный старик расхохотался пуще прежнего.
Пожалуй, теперь я поняла каким образом он заработал свое смертельное проклятье. Внутри меня клокотал гнев. Мы были так близко!
— Моя последняя воля, — старик вдруг перестал смеяться и заговорил совершенно серьезно. — После моей смерти прошу меня кремировать, а прах развеять над Каскадом озер. Все свое имущество движимое и недвижимое я завещаю приюту для девочек Лидии Армандин. Хотите еще что-то спросить у меня?
— Вы вели картотеку с записями выполненных заказов и заказчиков? — первым сообразил Эринар.