Джунгли под кроватью
Шрифт:
– В общем… Вот, – я быстро впихиваю в девчачью ладонь «товар» и отхожу.
Кая недоверчиво осматривает пострадавшую банку со всех сторон, крутит в своих тонких пальцах и недоумённо спрашивает:
– И что с этим делать?
– Откручивать крышку и есть, пока банка окончательно не лопнула. Очень вкусно с картошечкой, жаренной до хрустящей корочки, и белыми грибами в сметане. Если бы была ещё пикантная, одновременно острая и чуть кислая мамина аджика с перцем чили… Остановиться невозможно.
– Разочарую вас, но у нас
– Да как же вы тут живёте?! – Представить себе такой ужас я просто не смог. Как можно жить без картошечки жареной, картошечки, запечённой с розмарином в духовке, пюре с острыми сосисками, которые лопаются от каждого укуса, обжигая рот своим соком. Да разве же это жизнь?!
– Выживаем как-то. Здесь полно дичи и есть плоды. Чтобы не умереть с голоду, хватает, – в её голосе звучит что-то такое, отчего мне хочется ударить себя по лицу.
Она, наверное, себя чувствует, как я, когда Васька Корешков хвастается очередной новомодной игрушкой, только вышедшей в продажу. А потом ещё и удивляется, как это она есть только у него. От этого сразу чувствуешь себя каким-то неправильным и отстойным. Я бы как дал ему в ухо! А она не дала. Я бы и сам себе дал в ухо, но это будет выглядеть очень глупо…
Пока я размышлял об этом, Кая успела поиграть в гляделки с огурцом и повисшей на его боку веточкой укропа. Том активно жестикулирует, торопливо задавая вопросы:
– Ему почти семь, он очень смелый и одновременно пугливый. С ним ведь ничего не случится? Если у него украли имя, то мы сможем его вернуть?
Кая недоверчиво откусывает огурец, громко хрустящий в ответ. Молчание тянется и похрустывает, пока зловредная девчонка жуёт. Она смотрит на огурец так, будто видит впервые в жизни. А потом точно так же смотрит и на меня. Эти голубые глаза, похожие на два любимых бабушкиных блюдца, мне теперь явно будут сниться. В кошмарах или приятных снах – я ещё не определился.
– Вкусно, – выносит свой вердикт Кая, и я окончательно решаю не калечить своё ухо. Не зря я тащил эту банку и сражался за неё с леопардом! Ещё немного откусив и прожевав, Кая отвечает на вопрос Тома:
– Вам невероятно повезло встретить меня, а не охотников за Талантами или цепных псов Мадам. Вашему брату могло не повезти.
– И что же нам делать?
– Отправляться на рынок, конечно же.
– Чего?
– Рынок – это то место, где вы обмениваетесь товарами, приобретая то, что надо, и отдавая ненужное, – насмехается звонкий голосок.
Да за каких идиотов она нас держит?!
– Я знаю, что такое рынок! – с каждой минутой чувствую себя всё глупее и глупее. – Зачем нам туда?
– За информацией или братом. Только на невольничьем рынке Талантов можно найти то или другое.
– Не-невольничьем? – от возмущения Томас заикается и смотрит на Каю, как на Эйфелеву башню, выросшую посреди комнаты.
– Добро пожаловать в Подкроватию, – девчонка широко улыбается, но
Джунгли пятые
За спиной остаются дикие джунгли. Перед глазами – дикие джунгли до самого горизонта. Слева и справа что? Джунгли. Сверху, кстати, тоже. И если вы до сих пор не поняли, повторяю: мы окружены джунглями! Они сводят меня с ума! Кому пришло в голову, что лезть сквозь кусты, получать скользкими лианами по лицу и задыхаться от духоты – интересно и весело? О вездесущих насекомых вообще молчу.
Кая шагает спокойно, уверенно, будто здесь невидимый тротуар. Мне же наперерез постоянно кидаются растения, корни, мелкие обезьянки, деревья и даже земля. Угадайте, сколько раз я ударил в грязь лицом и провалился в ямы? Я сбился со счёта на сто тридцать восьмом. Часа два назад. Ещё и кроссовки порвались. Пришлось идти в одних носках. Шерстяных. В джунглях.
Пашка выглядит бодрым, полным сил и не отстаёт от Каи. Он даже не упал ни разу! Это магия какая-то? Паша уже должен был свалиться от усталости и молить о привале! Стоило мне подумать, и Кая остановилась. Неужели она ещё и мысли читает?!
– Вы остаётесь здесь, а я сейчас вернусь.
Услышать её звонкий голос приятнее, чем долгое время не слышать ничего, кроме дикого шума. Эти животные вообще умеют молчать?
– Привал? Почему? – задыхается Пашка.
Ответ на этот вопрос меня не особо волнует. Отдых! Теперь, когда я подошёл поближе, вижу, что Паша всё-таки едва стоит на ногах. По его лицу стекают дорожки пота, промокшая футболка обтягивает худощавое тело как вторая кожа. Да, он совсем не готов к таким путешествиям, не то что я.
– Вам нужна одежда и еда. Некоторым из вас я бы порекомендовала хорошо помыться, но увы, – она сканирует меня презрительным взглядом и исчезает в густых зарослях. Только след от древка копья на земле подтверждает, что Кая не призрак.
– Чем плоха наша? – возмущаюсь я с большим опозданием и как-то вяло. Присесть и расслабить мышцы – лучшее ощущение за последние полдня. Или полночи?
– Я не уверен, но… Мы же идём на рынок, верно? Может, там особая одежда по статусу положена? – Паша устало падает на землю рядом со мной. Когда вернёмся, обязательно нужно будет тренировать выносливость.
– Может.
– Обычно на рынок надевают самое лучшее. Если Кая носит шкуры… – брат замолкает, думая о чём-то своём. Или нашем. Кто его знает. Иногда он просто слишком много думает. Всё же мы слишком разные, хоть и очень похожие. Лучше один раз сделать, чем сотню раз подумать!
– Думаешь, Миш… наш брат где-то здесь?
– Где бы ни был Михаэль, мы обязательно его найдём и вернём. Сколько бы времени и сил на это ни потребовалось, – уверенно кивает Паша и замирает. – Время! Джеймс, мы здесь уже часов шесть или восемь. Родители наверняка уже проснулись…