Джунгли
Шрифт:
Тогда он сказал:
– Я скоро умру.
Его тёмные глаза на миг словно вспыхнули чёрным огнём, но тут же поглотили это пламя, застыли, будто ровная поверхность. И он молчал. Жанна вначале словно не поняла. Что за слово такое - умру? Что вообще оно означает?
Но постепенно всё же отреагировала, не могла же она молчать вечно.
– Этот яд накапливается постепенно. И долго.
– Терпеливо, как непонятливому ребёнку, принялась объяснять.
– И до этого момента ещё долго, пока действует марка Дольцера,
– У меня уже не действует.
– Как?
– Воскликнула Жанна, а после замолчала и дёрнула головой. Не тот вопрос.
– Почему?
Нет, снова не то.
– Даже если не действует, яду нужно длительное время, чтобы накопиться в организме! Ты слышал?
– Да.
– Он помедлил.
– А я думал, что же это. Вот что. Они меня достали.
Он смотрел прямо перед собой и вдруг расхохотался. Звук его злого и отчаянного смеха подействовал на Жанну как холодный душ.
– Вот и всё.
– Шептал Ахлейн, сжимая её руку до боли.
– Конец. Скоро мне конец. Всё-таки добились своего, сукины дети.
Жанна каким-то седьмым чувством вдруг поняла, что он не врёт. Неизвестно как, но опасность существует, и она настолько велика, что Ахлейн в отчаянии.
– Что случилось? Расскажи мне.
– Она удивилась, когда голос дал сбой. Откашлялась.
– Расскажи мне, пожалуйста. Что произошло?
– Что ты обо мне знаешь?
Жанна пожала плечами.
– Твой папаша - какой-то безумно богатый шейх, который по деньгам ходит, деньги кушает и чуть ли ими не какает.
– Верно.
– Хрипло подтвердил Ахлейн.
– А я его любимчик. Не знаю, отчего и знать не хочу. Так вот. У меня шестьдесят три брата.
– Сколько?
– Воскликнула Жанна, хотя собиралась молчать и слушать.
– Шестьдесят три живых брата.
– Уточнил Ахлейн.
Тут она только ошарашено кивнула.
– Это важно.
– Он тяжело сглотнул.
– И большая их часть желает меня убить.
– Убить?
– Снова не сдержалась Жанна. Вспомнила свою сестру и племянника. Ладно хотеть убить того, кто превращает твою жизнь в ад и нет никакого другого выхода. Убить от безысходности. Но разве Ахлейн говорит о чём-то подобном?
– Папаша очень меня любит. И крайне часто это демонстрирует. Остальных он хорошо если видел пару раз в жизни. Платит, конечно, алименты, подарки шлёт, мамаш содержит, тут всё чётко. А меня прямо заваливает своим вниманием да подарками. Но не думай, будто остальные хотят меня убить, мучаясь от ревности и нехватки отцовской любви. Нет. Они думают, я стану наследником.
Ахлейн повернулся и как-то растерянно улыбнулся. Жанна чуть не вскричала: “А ты станешь”? но вовремя остановилась. Спрашивать такое в подобной ситуации, мягко говоря, не к месту.
– Твои собственные братья?
– Жанна похлопала глазами, а потом принялась тереть левый.
– Они самые. У состояния моего папаши есть особенность. По законам его страны он не может делить состояние на части. Только передать целиком. И перевести в другие страны тоже не может. Некоторые из моих братьев готовы перебить всех остальных, только бы получить наследство в свои руки.
– Но почему ты говоришь, что им удалось?
Он опять отвернулся и стал смотреть вперёд. Если бы не сжимал руку Жанны, она бы решила, будто Ахлейн про неё вовсе забыл.
А он рассматривал местные джунгли, глаза бегали по лианам, прослеживая их путь, взгляд путался во мхе и янтарных каплях.
– Тебе, наверное, пора, лисичка.
– Заговорил Ахлейн. Неожиданно спокойным и глубоким голосом.
– Да, но…
– Я просто… запаниковал. Такое бывает со всеми. Мне так захотелось твоей жалости, которая у таких как ты неизбежно приводит к ласке. Я так давно не видел женщин.
Жанна смотрела на него - снова уверенного, невозмутимого - и не верила ни единому слову.
Но ей действительно было пора идти. Да и Ахлейн мог слегка запаниковать. Услышал неожиданные вести и слегка преувеличил опасность. Как его братья могут достать его тут, неизвестно где? Появись тут хоть какой-нибудь корабль, курсанты сразу его засекут, без вариантов. Сам Ахлейн рад будет, доберись сюда его братья, какими бы ни были их намерения. Ведь это шанс выбраться.
Будь у Жанны чуть больше времени, она, конечно, попыталась бы докопаться до истины. Но именно сейчас нужно было спасать свою шкуру.
Жанна попрощалась, вынула свою руку из его - Ахлейн не стал её удерживать - и побежала в сторону лагеря курсантов. Ей ещё через лопухи брести полдороги. Схватила ближайшую лиану, пару раз дёрнула, проверяя на крепость. Легко вскарабкалась по обрыву, а потом на бревно, с которого прыгала при встрече, отряхнула ладони, к которым прилипли кусочки коры. Оглянулась.
Ахлейн стоял на месте и смотрел на неё пристально и угрюмо. Будто собирался навсегда сохранить в памяти её образ.
***
Первую половину пути Жанна бежала, чтобы как можно быстрей вернуться в лагерь. Она потратила слишком много времени, Лука никогда не спал долго. Ну, ночью спал, конечно, но сейчас день. Обычно он спал не больше часа, а потом шёл проверять, как дела в лагере. Она отсутствует дольше, поэтому Лука, конечно, уже в курсе, что Жанны на месте нет. Но он не знает, когда Жанна ушла. Гарпия вряд ли запомнила время. А дежурные обычно не следят, кто куда отходит, если по личным нуждам.
Жанна даже умудрилась на ходу проверить, нет ли сообщений. Нет. Ну, по крайней мере Лука ещё не настолько озверел, чтобы писать ей и требовать отчёт - тогда вообще атас, ничего не спасёт.