Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1

Дюма-отец Александр

– Прошу меня простить, но я действительно вас ждал, – отвечал граф. – Может быть, ваше высокопреосвященство сомневается в том, что я говорю, потому что я оказываю вам недостойный прием. Но я всего несколько дней в Париже и еще не успел устроиться. Извините меня, ваше высокопреосвященство!

– Так вы меня ждали! Кто же вас предупредил?

– Вы сами, ваше высокопреосвященство.

– То есть, как?

– Вы приказали кучеру остановиться у ворот Сен-Дени, не так ли?

– Да.

– Вы подозвали выездного лакея, и он подошел к дверце,

чтобы выслушать приказания вашего высокопреосвященства?

– Да.

– Не вы ли сказали ему: «Улица Сен-Клод в Маре, через Сен-Дени и бульвар», а он повторил это кучеру?

– Да. Так вы, значит, меня видели и слышали?

– Я вас видел, ваше высокопреосвященство, и слышал.

– Вы были там?

– Нет, ваше высокопреосвященство, меня там не было.

– Где же вы находились?

– Здесь.

– Вы видели и слышали меня отсюда?

– Да, ваше высокопреосвященство.

– Ни за что не поверю!

– Ваше высокопреосвященство забывает, что я – колдун.

– Да, верно, я и забыл… Как же мне называть вас? Бароном Бальзамо или графом Фениксом?

– В моем доме, ваше высокопреосвященство, у меня нет имени: меня зовут ХОЗЯИН.

– Да, это всеобъемлющее звание. Итак, хозяин, вы меня ждали?

– Я вас ждал.

– Вы уже развели огонь в своей лаборатории?

– Он никогда не угасает, ваше высокопреосвященство.

– Вы позволите мне туда войти?

– Почту за честь проводить туда ваше высокопреосвященство.

– Я пойду за вами, но при одном условии…

– При каком?

– Обещайте, что я не буду вступать в связь с дьяволом. Я испытываю ужас перед его величеством Люцифером. – Ваше высокопреосвященство!…

– Да, обыкновенно на роль сатаны приглашают отставного французского гвардейца или подгулявшего учителя фехтования, а чтобы игра произвела впечатление, они нещадно избивают зрителей кнутом и щелкают их по носам, когда гаснут свечи.

– Ваше высокопреосвященство! – с улыбкой заговорил Бальзамо. – Мои черти не забывают, что имеют дело с высочествами; они всегда помнят слова принца де Конде, пообещавшего одному из них в случае, если он не будет вести себя смирно, хорошенько его взгреть, да так, что свет ему покажется не мил.

– Ну что ж, – проговорил кардинал, – это меня радует. Идемте в лабораторию.

– Не угодно ли вашему высокопреосвященству следовать за мной?

Глава 26.

ЗОЛОТО

Кардинал де Роан и Бальзамо поднялись по узкой лестнице, которая вела так же, как и парадная, в комнаты второго этажа.

Наверху Бальзамо отыскал под сводами дверь и отпер ее. Глазам кардинала открылся мрачный коридор, кардинал решительно пошел вперед.

Бальзамо запер дверь.

Грохот, с каким захлопнулась дверь, заставил кардинала оглянуться с некоторым волнением.

– Мы пришли, ваше высокопреосвященство, – проговорил Бальзамо. – Зайдемте вот в эту дверь, но прошу вас не обращать внимания на скрип и грохот, эта дверь – железная.

Скрип

первой двери заставил кардинала содрогнуться, поэтому он обрадовался, что его вовремя предупредили: металлический скрежет петель и замка мог бы напугать и менее чувствительную натуру.

Он спустился на три ступеньки и вошел.

Огромный кабинет с голыми балками на потолке, большая лампа под абажуром, бесчисленное количество книг, много химического и физического оборудования – вот какое впечатление производила эта новая комната.

Скоро кардинал почувствовал, что ему стало трудно дышать.

– Что это значит? – спросил он. – Я задыхаюсь, хозяин, я весь в испарине. Что это за шум?

– В этом-то все и дело, ваше высокопреосвященство, как сказал Шекспир, – молвил Бальзамо, отодвигая гигантский асбестовый занавес, скрывавший огромную каменную печь; в середине печи поблескивали два отверстия, похожие на горящие в потемках глаза хищного зверя.

Комната, где находилась печь, была вдвое больше первой, но кардинал не обратил на нее внимания из-за занавеса.

– Сильное впечатление производит это зрелище! – воскликнул кардинал.

– Это и есть печь, ваше высокопреосвященство.

– Да, да, но вы процитировали Шекспира, а я приведу слова Мольера: есть печи и печи. У этой – вид вполне сатанинский, и потом, мне не нравится запах. Что в ней варится?

– То, о чем вы меня просили, ваше высокопреосвященство.

– Неужели?

– Да, ваше высокопреосвященство. Для меня большая честь, что вы пожелали познакомиться с моим детищем. Я должен был взяться за работу только завтра вечером, но, узнав о том, что ваше высокопреосвященство изменили намерение и уже направляетесь на улицу Сен-Клод, я развел в печи огонь и приготовил смесь. И вот огонь пылает, а через несколько минут вы увидите золото. Позвольте, я распахну форточку и впущу свежего воздуху.

– Вы хотите сказать, что вот эти тигели…

– Да, из них через десять минут потечет чистейшее золото, не хуже венецианских цехинов или тосканских флоринов.

– А можно на него взглянуть?

– Разумеется, только придется принять необходимые меры предосторожности.

– Какие же?

– Наденьте асбестовую маску со стеклянными отверстиями для глаз: огонь такой жаркий, что может опалить лицо.

– Дьявольщина! Придется поостеречься, я дорожу глазами и не отдал бы их даже за обещанные вами сто тысяч экю.

– Я так и думал, ваше высокопреосвященство; у вас красивые и добрые глаза.

Комплимент пришелся по вкусу кардиналу: он пристально следил за производимым им впечатлением.

– Ага! Так вы говорите, мы сейчас увидим золото? – спросил он, прилаживая на лицо маску.

– Надеюсь, что да, ваше высокопреосвященство.

– На сто тысяч экю?

– Да, ваше высокопреосвященство, и даже, может быть, немного больше, потому что смеси я приготовил в изобилии.

– Вы – щедрый колдун, – проронил кардинал, и сердце его радостно забилось.