Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 2

Дюма-отец Александр

– Откуда вы родом? – спросил он.

– Я – римлянка.

– Как вас зовут?

– Лоренца.

– Лоренца.., как дальше?

– Лоренца Фелициани.

– Мне незнакома эта фамилия. Вы – девица? «Девица», как известно, означало в то время: «порядочная девушка знатного происхождения». В наши дни женщина становится порядочной с той минуты, как выходит замуж; она всеми силами стремится к тому, чтобы ее называли «сударыней».

– Я – девица, – отвечала Лоренца.

– Ну, и что же дальше? Чего вы просите?

– Я

прошу рассудить меня с этим человеком; ведь он меня заточил в тюрьму, лишил свободы.

– Это меня не касается, – отвечал начальник полиции, – вы – его жена.

– Так он, во всяком случае, говорит.

– То есть, как это – говорит?

– Да! Я этого не помню, бракосочетание совершалось, пока я спала.

– Черт побери! Крепкий же у вас сон!

– Как вы сказали?

– Я сказал, что меня это совершенно не касается; обратитесь к прокурору и судитесь, я не люблю вмешиваться в семейные дела.

Тут де Сартин махнул рукой, что означало: «Убирайтесь вон».

Лоренца не пошевелилась.

– В чем дело? – с удивлением спросил де Сартин.

– Это еще не все, – молвила она. – Вы должны были бы понять, что я пришла сюда совсем не для того, чтобы пожаловаться: я за себя отомщу! Вы знаете, откуда я родом; женщины моей страны мстят за себя, а не жалуются!

– Это совсем другое дело, – заметил де Сартин. – Но только поскорее, красавица: мне время дорого.

– Я вам сказала, что пришла просить у вас защиты. Вы обещаете прийти мне на помощь?

– От кого я вас должен защищать?

– От человека, которому я собираюсь отомстить.

– Значит, это могущественный человек?

– Более могущественный, чем король.

– Объяснимся, милейшая… Чего ради я должен оказывать вам покровительство, защищая вас от человека, более могущественного, как вы полагаете, чем сам король, и беря на себя тем самым ответственность за преступление, которое вы, может быть, совершите? Если вам надо отомстить за себя этому господину – отомстите! Мне до этого дела нет. Вот если вы при этом совершите преступление, я прикажу вас арестовать. Ну, а уж потом мы решим, как нам поступить. Таков порядок.

– Нет, сударь, – возразила Лоренца, – вам не придется меня арестовывать, потому что моя месть может принести немалую пользу и вам, и королю, и Франции, Я мщу за себя тем, что раскрываю секреты этого человека.

– Ага! Так у этого человека есть секреты? – невольно заинтересовался де Сартин.

– И немалые, сударь.

– Какого рода?

– Политические.

– Говорите.

– Ответьте мне прежде: готовы ли вы взять меня под свое покровительство?

– Какого покровительства вы желаете? – холодно улыбаясь, спросил судья. – Денег или любви?

– Я прошу отправить меня в монастырь, где я могла бы заживо себя похоронить. Я прошу, чтобы этот монастырь стал

мне могилой, но такой могилой, которую никто в целом свете не мог бы открыть.

– Ну, это не Бог весть какая просьба, – сказал судья. – Монастырь я вам обещаю. Говорите.

– Так вы даете мне слово?

– Я вам его уже дал.

– В таком случае возьмите эту шкатулку, – молвила Лоренца. – В ней заключены такие тайны, которые способны нанести удар безопасности короля и всего королевства.

– А вы сами знаете, что это за тайны?

– Я знаю только, что они существуют.

– И что же, это важные тайны?

– Ужасные.

– Вы говорите, политические тайны?

– Разве вам никогда не приходилось слышать о существовании тайного общества?

– А-а! Масонская ложа?

– Общество «невидимых»!

– Да, но я не верю в его существование.

– Стоит вам открыть эту шкатулку, и вы в него поверите.

– Ну что же! – с живостью воскликнул де Сартин. – Посмотрим!

Он принял шкатулку из рук Лоренцы. Однако, немного подумав, он поставил ее на стол.

– Нет, – сказал он, подозрительно посмотрев на нее, – открывайте шкатулку сами.

– У меня нет ключа.

– Как это у вас нет ключа? Вы мне приносите шкатулку, от которой зависит благополучие целого королевства, и говорите, что забыли ключ!

– Разве так уж трудно ее взломать?

– Нет, когда знаешь секрет замка. Минуту спустя он продолжал:

– У нас здесь есть отмычки от всех замков; сейчас вам принесут связку ключей, – он пристально взглянул на Лоренцу, – и вы будете открывать сами.

– Хорошо, – просто отвечала Лоренца.

Де Сартин протянул молодой женщине ключики самой разной формы.

Она взяла связку в руки.

Де Сартин коснулся ее руки: она была холодна, словно выточена из мрамора.

– Почему же вы не принесли ключа от шкатулки? – спросил он.

– Потому что его хозяин никогда с ним не расстается.

– А хозяин шкатулки – тот самый господин, более могущественный, чем сам король, не так ли?

– Что он такое – никто не может сказать. Сколько времени он живет на свете – знает только вечность. Что он творит – одному Богу известно.

– Его имя? Имя!

– На моей памяти имя он менял раз десять.

– Назовите то, под которым он вам известен.

– Ашарат.

– А живет он…

– На улице Сен…

Вдруг Лоренца вздрогнула, выронила из рук шкатулку и ключи; она попыталась ответить, но рот ее перекосился в конвульсиях; она прижала руки к груди, как будто готовые вырваться оттуда слова ее душили; затем она подняла дрожавшие руки, не имея сил вымолвить ни единого слова, и рухнула на ковер.

– Бедняжка! – прошептал де Сартин. – Что это с ней? А она чертовски хороша собой. Да, это мщение смахивает на ревность!