Дзига Вертов в воспоминаниях современников

Вертов Дзига

Э-эй? Каким образом мои мысли снова вернулись к заносчивому говнюку?

В общем, подводя итог, – бедный ребенок. Понятно, что с такой потенциальной “мамочкой” она будет искать себе друга в любой более-менее адекватной девушке.

С косичками малышки я расправилась на удивление быстро. Нацепила последнюю резиночку и покрутила ребенка вокруг своей оси, любуясь получившейся красотой. Аккуратно и крепко. Хоть на руках ходи – не развалятся.

Ника, смирно сидевшая и без умолку болтавшая все это время, стоило мне

только сказать:

– Готово! – подскочила и побежала к зеркалу, чтобы на себя взглянуть. Крутилась так и этак, придирчиво рассматривая свое отражение. И может, мне лишь показалось, но, по-моему, ребенок был в диком восторге от двух аккуратных пушистых “дракончиков”, украшающих ее светлые волосы. Длинные, на зависть многим модницам!

– Ну как? – спросила я, опираясь плечом о косяк. – Нравится?

– Очень нлавится! – захлопала в ладоши мелочь. – А давай, когда ты станешь моей мамочкой, ты будешь плести мне косички каждое утло, м?

Ну, вот опять. Я поперхнулась воздухом, слишком резко и много его “глотнув”, а Доминика подлетела ко мне и вцепилась в фартук, обнимая за ноги. Почему у меня такое ощущение, что, даже если мы в голос с Нагорным будем кричать этому ребенку, что мамочкой я ее не стану, она силком притащит и меня, и отца в ЗАГС и торжественно провозгласит:

– Женитесь!

Хы.

Все, шутки кончились.

– Доминика я не буду твоей мамочкой, – сказала я, разворачиваясь и топая за чистым комплектом постельного белья.

– Почему? – заскочила на кровать малышка.

– Потому что это так не работает, – повторила я фразу, прозвучавшую вчера от ее отца.

– А как лаботает?

– Спроси у папули, – прощебетала я, хитро сощурив глаза.

Ника и не подумала надуться. Вздохнула и заявила:

– Я сплашивала, он не сказал.

– Значит, подрастешь, узнаешь, – щелкнула я по носу егозу. – Спускайся с кровати, будем на нее стелить простыню.

– Зачем?

– Затем, что завтра утром сюда приедут и заселятся гости.

– А она сами не могу застелить себе кловать? Они сто, беспомощные?

Логично. Но, к сожалению, все в этом мире работает не так. Если у тебя есть деньги, за тебя и кровать застилают, и есть готовят, и еще много чего делают. Но поймет это принцесса, только когда подрастет. Или вообще не поймет, с таким папой и его недюжими капиталами малышка будет расти и горя не знать. Уверена.

– Нет, они просто устанут с дороги, – ляпнула я первое, что пришло в голову.

Ника задумчиво закусила губу, но комментировать мою шитую белыми нитками отговорку не стала. Спрыгнула с огромной отельной кровати и, пока я возилась с постельным, загибая все уголки и расправляя даже мельчайшие складочки, дочка Демьяна задумчиво крутилась вокруг меня. То слева зайдет, со справа, то ладошкой по покрывалу проведет, то снова отойдет мне за спину.

Я буквально чувствовала, что она

жаждет спросить что-то еще, но изо всех сил сдерживает свой порыв. Молча передает мне то, что я прошу, и смотрит на меня щенячьим взглядом. В итоге я, не выдержав, плюхаюсь на кровать и спрашиваю:

– Что такое?

– Ну, сказы, как это делается? – подскакивает ребенок на месте, хлопая в ладоши.

– Что “делается”? – не поняла я.

– Как класивые тетеньки влюбляются в класивых дяденек? – невинный вопрос и еще более невинное хлопанье густыми ресницами Ники буквально вышибает почву из- под ног.

Бдыщ, Анфиса!

Выстрел в голову, а не вопрос. И как на него отвечать? Ребенку? Маленькому? Да еще и такому умному и любознательному? Мамочки!

Нет, все-таки еще раз убеждаюсь, как рано мне быть родительницей! У меня от таких вопросов уши полыхают, щеки горят, и пульс учащается стократно. И это не нормально. Каждое слово как шаг по минному полю. Оступись – бабахнет так, что мало всем не покажется и мне в первую очередь. От ее же папочки и прилетит пламенный “привет”.

– Анфи-и-иса… – дернула меня за фартук Ника.

– Так, хм… смотри, – начала я, усиленно напрягая мозг. Что там любят и смотрят дети? Какая самая понятная для них аналогия? Мультики. Точно!

– Ты же видела, как в мультфильмах красивый рыцарь в блестящих доспехах на белом коне спасает свою принцессу, заточенную в башне, охраняемую злы-ы-ым драконом? – прошептала я загадочно.

Ника доверчиво кивнула.

– Ну, во-о-от, принцесса, сраженная храбростью и силой рыцаря, сразу же в него влюбляется! Вот и в жизни точно так же. Красивые тетеньки влюбляются в красивых, смелых и сильных дяденек, которые способны свою любимую спасти от всяких “злых драконов” и освободить из заточения в высоких башнях. Все просто.

Ай да я, ай да молодец!

Малышка сморщила носик, и спросила:

– То есть, если папуля тебя спасет, ты в него влюбисся, да?

– Эм…

Тупик, Анфиса. Какой же ты все-таки тупик! Птица. Экзотическая! Ну, ведь очевидно же было, что мелочь проведет прямую, как рельсы, параллель между тобой и своим отцом. Надо было вообще молчать. А еще лучше прятаться надежней!

Ладно, без паники. Это всего лишь ребенок. Что она сделает, в самом деле?

– Да-а-а… возможно, – протянула я осторожно.

Ведь папа-то ее далеко не рыцарь. Коня у него нет, замка в мультяшном понимании тоже. Ну, а я? Какая из меня принцесса? Да и драконов у нас в отеле не водится, следовательно, и спасать меня не от чего. Башен тоже не предусмотрено. Правильно? Правильно!

– И все? – удивленно спросила Ника.

– Ну-у-у, еще девочкам нравится, когда мальчики за ними ухаживают.

– Ухазывают? А это как?

– Ну, там… лопатку в песочнице подать, игрушку подарить или конфеткой поделиться… вот.