Дзига Вертов в воспоминаниях современников

Вертов Дзига

– Что? Ты о чем?

Мой мужчина коротко кивнул головой в сторону отца с матерью, которых в этот момент развлекала Доминика, и улыбнулся:

– Мама такая мама. У нее кокетство в крови. Скоро доведет отца своим напускным безразличием, тот уже тихо бесится.

– М-да? А по-моему, не скажешь.

– Поверь мне.

– Ну-у-у, – протянула я, – Флоренция – настоящая леди. Что поделать? – улыбнулась. – Кстати, я думала, что твой папа женат...

Мы стояли чуть в стороне от рассредоточившихся по общему, украшенному к открытию залу,

уединившись от разбитых на небольшие группы гостей, в ожидании Бурменцева, который настойчиво желал поговорить с нами до речи “генерального”. Его совершенно некстати отвлек какой-то давний знакомый, с которым друг Демьяна в эту минуту о чем-то оживленно дискутировал.

– Был женат. И есть пока что. Формально. Но сегодня он сообщил, что с Антониной разводится. С матерью Сереги он прожил много лет, но спокойный и уютный быт ему наскучил. Отцу фейерверков подавай.

– Оу…

– Вообще, много лет назад развод с мамой был не его идеей.

– Почему я не удивлена? – хохотнула я, делая глоток игристого. Сладкий, вкусный, приятный вкус шампанского. Надо бы узнать потом, что за фирма.

– Кстати, твоего брата я тут не вижу. Он…?

– Не любитель приемов, открытий и семейных праздников в принципе. А что? Любопытно? – обвил меня рукой за талию Демьян, целуя в висок улыбающимися губами, прошептав:

– Думаешь, не прогадала ли...?

Разумеется, Нагорный пошутил, но я насупилась и аккуратно двинула ему локотком в бок, услышав сдавленное “ох”.

– Не смешно! Я за тебя… то есть с тобой по любви, а не по расчету. Я и “не гадала”, если тебе это интересно, – насупилась, опустошая остатки “пузырьков” в бокале, отставляя пустую посудину на поднос пробегающего мимо официанта.

– Знаю, Фис, – прошептал Нагорный. – Знаю. За это тебя и люблю.

– И только?

– Ну, почему, у тебя много талантов.

– Ну-ка, например? – вздернула я носик, крутанувшись в объятиях Демьяна. Руки на груди сложила, выжидательно уставившись в любимые карие глаза. Цвета молочного шоколада, который я бы сейчас была не прочь… съесть.

– Например, ты отпадно печешь вафли.

– За такое не влюбляются.

– Разве? А я так душу дьяволу готов продать за них!

– Я серьезно вообще-то! – заявила я и правда серьезно, вот только тут же не сдержавшись, разулыбалась. А потом и вовсе расхохоталась, обвивая руками шею мужчины. Привстав на носочки, оглянулась и, пока никто не видит, воровато чмокнула любимые губы.

– Тогда давай сначала ты, дорогая, раз уж пошел такой разговор.

– Что я?

– За что меня полюбила, Анфиса Олеговна? Такого заносчивого, – начал загибать пальцы Нагорный, – злого, холодного, безэмоционального и вообще отвратительного сноба? Не припомню, какие еще эпитеты ты в мой адрес употребляла?

– Любят не за что-то, а вопреки чему-то, вот! Делайте вывод, Демьян Романович!

– М-м-м, – издал Демьян мучительный стон, приподнимая меня на руках и тихонько кружа, – хочу тебя отсюда увести. Я уже говорил,

что ты невероятна в этом платье, Фис?

– Говорил.

– А что еще невероятней будет от него избавиться?

– Ну, если в молниях и ремешках не запутаешься...

– Кхм… голубки, – услышали мы насмешливое за спиной, оборачиваясь, – ворковать будете позже, давайте выйдем, надо нам с вами поговорить. Тем более в свете последних событий, – сказал и бросил взгляд на меня, непрозрачно намекая на появление отца, о котором Демьяну мы пока не рассказали, посчитав конфликт исчерпанным. Я все еще тешила себя надеждой, что урок по “физкультуре” доходчиво объяснил папочке, что ко мне лучше не лезть.

– Последних событий? – встрепенулся Нагорный, сжимая мои пальцы в своей ладони. – Я чего-то не знаю? Фиса?

– Отец появился сегодня в отеле. Поэтому мы и задержались.

– Что?!

– Да не вопи ты так, – одернул его Бурменцев. – Давайте, идем.

И сказано это было таким решительным, не терпящим возражений тоном, что мы, естественно, спорить не стали. А Нагорный так вообще желваками поигрывал и сильно-сильно злился, судя по бьющейся на шее венке и мечущим молнии глазам.

Ух, кому-то сейчас прилетит. Кому? Похоже, мне.

Мы вышли в лобби, отходя слегка в сторону от чужих глаз и ушей. Друг Демьяна расстегнул пиджак и спрятал руки в карманы брюк.

– Почему я узнаю о появлении Графа только сейчас? – рыкнул Демьян.

– Я узнал, что он в отеле, уже на выходе. Задержался в офисе, разговаривал со своим… осведомителем с фирмы Графа.

– А мы не хотели тебя волновать, – добавила я тихо.

– Мы?

– Флоренция, я и Ника. И вообще мы с ним сами разобрались, сейчас он под присмотром охраны отеля. Во всяком случае, надеюсь, Светка правильно поняла мою просьбу оказать ему радушный прием.

– Прекрасно, и все четверо благополучно промолчали. Анфис-с-са!

– Не шипи на меня! – надулась я.

– Что ему нужно было?

– Махал какими-то папками, – передернула я плечами, – требовал, чтобы я подписала какие-то одному ему известные документы. Естественно, я отказалась. Тогда он отказался меня отпустить, угрожая, что увезет из отеля, – неожиданно стало зябко, по рукам побежали мурашки, и я обхватила плечи руками. – Тут, в общем, появилась Ника и Фло. И папочка узнал всю силу женской дружбы.

Демьян выругался и, заметив мою дрожь, снял пиджак, накидывая его на мои плечи и притягивая к себе под бок. Стало чуточку теплее.

– Вот же… сволочь этот Граф! – покачал головой Рома. – Но такой его ход ожидаем. У него стул под задницей зашатался. Вот он и засуетился. Ничего личного, Фис.

– Без проблем. После такого его отношения мне стыдно его даже “папой” называть.

– Отец мне тоже сказал, что у Графа смутные времена на фирме, – задумчиво почесал подбородок Демьян, немного успокоившись, – вот только не уточнил, почему. А тебе, я так понимаю, удалось что-то узнать?