Е. Б. Ж
Шрифт:
– Так за ним же, Плиточниковым, следила! Думала, что в казино тоже есть проститутки и что он собирался расспросить их об этой Ане… Ведь я же ему поручила!
– Кстати, откуда тебе известно ее имя?
– Через связи в милиции, – соврала Вика. – Там есть отпечатки многих проституток, и мне по знакомству нашли в картотеке…
– Ладно, можешь не покрывать частного детектива, он меня не интересует! – Лысый посмотрел на нее насмешливо, а Вика покраснела. – И что же он там делал, Плиточников, в казино?
– Сыграл один раз в покер и ушел.
– Ты уверена? Может, он кому-нибудь слово сказал или знак какой-то подал?
– Вообще-то… Вообще-то я старалась, чтобы он меня не заметил, и стояла довольно далеко… Могла не увидеть…
– М-да…
– А откуда вам известно, как действуют «разведчики»? – удивилась Вика.
– Так у нас свой отдел есть, своя разведка! Ты и впрямь многого не знаешь в профессии, надо же… Что, разумеется, не гарантирует ни честности, ни даже наивности. Я знаком с бабами, которые лезут в бизнес. Частенько, не имея никакой компетенции, они очертя голову кидаются руководить, а жажда признания и денег вселяется в них, как бес. Они страшнее любого мужика, даже самого прожженного.
– И вы мачо, – вздохнула Вика.
– Почему же? Я просто хорошо изучил такой тип дамочек. И был уверен, что ты относишься к нему. Конечно, действовала ты неграмотно, но я решил, что ты-то на новеньких полезла, как свойственно таким дамочкам, в серьезные дела…
– А теперь вы больше не думаете, что я отношусь к подобному типу дамочек? – с надеждой спросила Вика.
– Теперь… – Лысый усмехнулся. – Видишь ли, Виктория, лет десять тому назад я был человеком, для которого мир состоял из «да» и «нет». Из врагов и из своих. Третьего не было дано. Я не верил ни в честность, ни в наивность – только во власть и страх. То есть я неправильно выразился: я и сейчас не верю. Разница вот в чем: таких людей – наивных и честных – просто не водилось в моем окружении. Это были те, кого мы «кидали», и имя им было «лохи». Но с течением лет я стал уважаемым бизнесменом и оказался вхож в иные сферы, в иные круги общества. И вдруг выяснилось, что в нем существуют ДЕЙСТВИТЕЛЬНО наивные люди. Выросшие, воспитанные в другой среде и по другим принципам… Им в детстве папа с мамой сопли вытирали, вот они и привыкли думать, что все к ним будут так относиться… А мой папаня надирался каждый день, а потом мне задницу надирал. И маманя мне сопли не вытирала, она с папаней вместе выпивала, а потом на моих глазах они е… Как это сказать… половым актом занимались по-скотски. Вот тебе отличное воспитание: никаких иллюзий о мире, никаких сладких слюней насчет любви, уважения и дружбы… Думаешь, я жалею: мол, тяжелое детство, не повезло с родителями? Ан нет: я им благодарен! Это мне как раз повезло! А вот таким, как ты, – нет. У вас совершенно другой менталитет, гиблый, ибо наивность есть самоубийство.
Что же до честности… Это весьма относительная вещь, Виктория… Во всяком случае, наивность не гарантирует честности, и наивное жулье – это самая худшая категория людей, которая мне когда-либо попадалась на пути. Мой мир жестокий, да, но он намного честнее.
К чему я, собственно, с тобой тут философствую: если раньше я считал «наивность» всего лишь уловкой, то теперь великодушно допускаю, что водятся на свете искренние кретины и кретинки. И сейчас я готов допустить, что ты из этой породы. Если ты устроила мне здесь театр, тем хуже для тебя, я это быстро пойму. Но пока я готов сделать жест. Звони тому, кто может вытащить тебя из беды, кто может остановить запущенную не тобой, как ты утверждаешь, машину.
– Но, погодите, чтобы остановить запущенную машину, надо знать, против кого ее запустили! А я не знаю. Скажите мне, кто вы? Или хотя бы какую организацию представляете?
– Ну ты даешь… – покрутил головой Лысый. – А код от сейфа, где мои деньги лежат, не хочешь узнать?
– Да не нужны мне ваши деньги! Что я должна говорить, по-вашему? Поди туда, не знаю куда?
– Если ты действительно не знаешь о нас, так тебе и ни к чему. Пусть крутятся те, кто знают. Вот ты их и закрути. Только в обратную
– Погодите… Вы сказали, что мое появление возле проституток стало «последней точкой» в вашем досье?
– Да. Поначалу мы точно не знали, сама ли ты выполняешь заказ нашего противника или кто-то из твоих людей. Было и такое допущение, что тайком от тебя… Я тебе сказал, у нас своя разведка есть, хоть работает она только и исключительно на нас: это наше внутреннее подразделение. Но я примерно представляю, какая кухня может твориться в такой конторе, как твоя. Нашим ребятам удалось только получить информацию, что один из конкурентов копает под нас, для чего нанял твою фирму. Но твое имя фигурировало в качестве потенциального исполнителя заказа. При этом возня возникла одновременно с твоим появлением там, что, согласись, уже символично. А насчет баб, наглых, некомпетентных и жадных до денег, я тебе уже сказал. Наш конкурент должен был очень хорошо заплатить, очень. Так что твоя кандидатура была номер один. Но все-таки я не был уверен, не то бы давно уже ты сидела на этой дачке. Поначалу тебя только предупреждали. Сначала нашу машину поставили под твои окна, затем камеру тебе подкинули, потом Анечку к тебе уложили в кроватку… Жалко девушку, красавицей была.
– Так зачем же вы ее… – тихо спросила Вика.
– Она не хотела нам рассказать правду.
– А если она ее просто не знала? Как я?
Лысый развел руками:
– «Не знаю» – это ответ, который не входит в мои уши.
– Тогда почему вы поверили мне?
– Я тебе не поверил. Я пока только сделал допущение…. Что-то в тебе есть, что меня к этому расположило. Но ты по-прежнему в моей власти, и, если мое допущение окажется неверным, тебя ждет та же участь.
«Меня пока спасла идея рассказать все как можно подробнее. Именно количество подробностей сделало мой рассказ правдивым! А Аня просто не догадалась, не сообразила…»
Вике было очень плохо от этих мыслей, и, чтобы отвлечься от них поскорее, она с трудом нащупала утерянную нить разговора.
– Вы меня сбили, Владимир… Я начала говорить о проститутках, потому что у меня появилась какая-то мысль… А, вот какая! Раз мое появление у проституток вы засекли, значит, кто-то из ваших следил именно за этими девушками?
– Разумеется.
– Потому что вам известно, что Аня была именно из этой группы проституток?
– «Группы» бывают в детском саду. А проститутки бывают из «индюшатника» или «салона». И то, и то – бордель, но разница в условиях и в цене… Еще существуют «индивидуалки» – это тебе так, для общего развития, к нашим делам они не имеют отношения. А мой человек следил за девками из того же «индюшатника», что и Аня Куценко.
– Так вот, – торжествующее проговорила Вика, – значит, Плиточников тоже знал! Он ведь именно к ним первым делом поехал! А я – за ним! Выходит, что именно он нанимал Аню!
Лысый помолчал немножко, обдумывая что-то. Потом сказал в селектор:
– Кто из наших у «шкур» стоял? Прислать ко мне срочно!
Он прошелся по кабинету, в ожидании.
– Если ты правду сказала… – проговорил он.
В дверь постучали. Вошел совсем молодой парень, лет восемнадцати на вид.
– Ты его заметила, когда расспрашивала девок?
Вика покачала головой. Она по сторонам не смотрела, а если бы вздумала посмотреть, то на такого невзрачного паренька не обратила бы внимания.
– Ты… Тебя как звать? – спросил Лысый.
– Колей…
– Ты, Коля, видел эту женщину?
– Ну да… Я же написал полный отчет.
– А кого видел накануне? И примерно в то же время?
Коля подумал.
– Накануне… В районе семи… Я видел ее машину, – мотнул он головой в сторону Вики. – Золотистая «Лагуна». Тогда просто ее заприметил, она проехала мимо. А на следующий день эта женщина девок стала расспрашивать, а я ее машину узнал.