Эадор. Кровь Властелина

Пестряков Кирилл

Деррик открыл было, рот, собираясь засыпать меня вопросами, видимо, по поводу древних географических названий, по счастью в этот момент слово снова взял князь. Надо сказать, к благу самого Деррика. Друг явно забыл, что за употребление слова "Вороножье" полагалось двадцать ударов плетей, и хоть лорд Герхард никогда не применял столь суровую меру, закон его отца так и не был отменен.

— Очень интересно, Англир, — произнес князь, — то есть, если принцесса Люция обратит на меня внимание, я смогу рассчитывать на корону?

Я кивнул и продолжил пояснения:

— Но это будет непросто, Ваше Превосходительство.

У принца Марсия также немало сторонников. Так что, если Ваше Превосходительство захочет сесть на трон Великого Королевства, Вам придется избавить прекрасную принцессу от её второго брата.

Князь раздраженно замотал головой:

— Нет уж, — произнес он, — честь не позволяет идти на такую подлость. Мне не нужен трон ценой крови.

В следующий миг на господина снизошло озарение, к которому я его столь долго подводил.

— Так, значит, принцесса Люция приняла меня за одного из тех негодяев, что презренно считают себя рыцарями и имеют наглость свататься к ней, дабы убить её брата! — взревел лорд.

Я кивнул. Князь раздраженно сжал кулаки.

— Это недоразуменье! — заявил он.

— Боюсь, Вашему Превосходительству будет нелегко убедить в этом принцессу! — сказал я.

Князь задумался.

— Я должен с ней объясниться, — сказал он, — но как?

— Славным подвигом! — предложил Деррик.

Романх прыснул. Я пожал плечами и произнес:

— Не думаю, что это поможет!

Князь на пару с Дерриком изобразили на лицах глубокое негодование. В данный момент, если снять пометку о разнице в их внешнем виде и происхождении, они сильно напоминали родных братьев. Сама мысль о том, что славным подвигом не всё и не всем в этом мире можно что-то доказать, кажется, приводила их в уныние.

— Что же делать? — спросил князь.

Вопрос этот был адресован всем. После недолгого молчания Романх внес предложение:

— Думаю, проблема не в Вашем Превосходительстве, просто душа принцессы в данный момент пребывает в растерянности! К тому же, Её Высочество могла устать с дороги. Думаю, надо дать ей время. Вскоре всё уляжется, и принцесса осознает всё благородство души Вашего Превосходительства.

Князь в задумчивости почесал подбородок.

— Но сама мысль о том, что принцесса плохо думает обо мне, уже сейчас разрывает мне сердце, — сказал он.

И тут лицо господина воссияло в улыбке:

— Придумал! — восторженно сказал он, — нам нужно развеять сомнения в душе принцессы. В этом ведь всегда помогает вера! Так?!

Князь снова перевел взгляд на меня, ожидая ответа на свой, в общем-то, весьма и весьма философский вопрос. По счастью, в распоряжении служителей церкви был испытанный годами прием — приводить цитаты. Другими словами, если ты не знал ответа или боялся брать на себя ответственность, стоило тут же припомнить слова кого-нибудь из святых Отцов Церкви. Таким образом, вроде как не ты, а древние книги давали совет. Как же показала практика разнообразных войн на религиозной почве, толковать древние рукописи можно по-разному. А уж чего-чего, изречений я знал немало:

— Как писал в своей четвертой книге Святой Великомученик Феофан Миролюбский, — начал я, — "Однажды наводнение уничтожило целое рыбацкое село. Но не горевали жители, а построили новые дома, но не спросили они на то благословения Светлого Владыки, и стихия

пришла вновь. И горе обуяло рыбаков. Тогда сказал им я: всё, что стоит сделать, стоит сделать с верой!".

— И чем дело кончилось? — спросил Романх.

— Святой Феофан принял дары жителей рыбацкого поселка, благословил их и сказал, чтобы они, помимо домов, строили ещё и плотину. С чувством доброй веры, разумеется, — объяснил я, — когда работа была закончена, Миролюбский освятил постройку, и та выдержала все следующие удары природы.

Князь кивнул.

— То-то же, — произнес он, — боюсь, принцессе сейчас не хватает именно этого — доброй веры, и Её Высочество не может отличить благородство от интриги и обмана.

— Действительно, — согласился Романх, — возможно, в монастыре найдутся священники, что смогут успокоить принцессу!

Князь отрицательно замотал головой:

— Я не могу ждать, — заявил он, — до замка мы доберемся через полтора-два дня, плюс ещё столько же времени нам потребуется, дабы попасть в монастырь. Пусть лучше Англир с ней поговорит!

— Я, Ваше Превосходительство?! — глаза мои полезли на лоб от изумления.

— Почему бы и нет?! — заметил князь, — ты, Англир, лидер светлых братьев дружины. Человек начитанный, знаешь много святых текстов.

— Но мой сан? — начал было я.

— Ерунда! — отрезал князь, — ступай и поговори с принцессой. Возможно, тебе удастся её убедить в моих светлых намерениях. Приложи все силы. Понял меня?

— Да, Ваше Превосходительство! — произнес я.

— Прекрасно! Теперь ступай!

Я почувствовал себя приговоренным к казни. С другой стороны, у меня появилось официальное разрешение ещё раз увидеть принцессу, причем вблизи. Ещё раз посмотреть в её глаза, может, даже оказаться настолько близко, чтобы вдохнуть запах её волос. К тому же, если она решит исповедать мне свои тайны, то она наверняка захочет прошептать их на ухо, и её губы…

"СТОП!" — мысленно рявкнул я на самого себя.

Да уж, с таким настроением мне впору было самому идти исповедоваться. Выйдя из палатки, я поспешно направился к ближайшему колодцу, выкопанному вблизи мельницы. Утолив жажду и омыв лицо ледяной водой, я сумел немного привести в порядок собственные мысли. Как молитву, я принялся повторять себе, что у принцессы и простолюдина не может быть ничего общего! Совсем ничего! Я пойду к Люции, чтобы помочь князю. Я повторял себе эти слова, пока не поверил. Возможно, душа моя ещё не была до конца загублена.

Направляясь к карете принцессы, я отчаянно пытался придумать, как построить с ней беседу, какие цитаты из святых книг привести. Ничего гениального на ум, конечно, так и не пришло. Оставалось надеяться только на время от времени посещающее меня вдохновение. Даже мой духовный наставник признавал, что я не хуже архиепископа мог иной раз продекларировать основы веры.

Подойдя к карете, я поискал глазами кучеров, но те как сквозь землю провалились. Видимо, решили поболтать с войском. Романх поставил на охрану принцессы всех гвардейцев, и те в данный момент недовольно переминались с ноги на ногу, неся караул вокруг кареты. Рядом больше никого не было. Я объявил гвардейцам приказ князя, и усталые воины пропустили меня без лишних вопросов. После тяжелого утреннего боя им так и не представилась возможность поспать.