Еда и патроны. Тетралогия
Шрифт:
– Спокойно, – отступил назад Стас. – Уже ухожу.
– Давай-давай, проваливай! И передай суке этой, что ей скоро в деталях разъяснят и об конкуренции честной, и об, мать его, балансе!
– Чего ты разошелся?
– Пшел вон!
Стас выскочил на улицу и еще некоторое время даже из-за закрытой двери слышал трехэтажные напутствия, летящие ему вслед.
– Эй! Извозчик! – крикнул он проезжающему мимо вознице. – До западных ворот подбросишь за «семерку»?
– Садись.
Стас вскарабкался на кресло, и запряженная пегой лошаденкой коляска
Пропыли мимо управа СС, стальной колос, воспевающий трудовые подвиги прошлого, рубероидный завод. Экипаж свернул направо и поехал вдоль густых сосновых зарослей бывшего парка Пятидесятилетия таинственной советской власти.
– Добрый человек, – вежливо обратился Стас к вознице, – а не подскажешь, где тут можно прибарахлиться, чтоб не особо для кошелька обременительно?
Старикан с длинными, седыми как пепел усами оглядел пассажира и отвернулся.
– Уж точно не там, откуда ты только что вышел.
– А где ж тогда?
– На хрена спрашиваешь, если уже туда едешь?
– Я удостовериться хотел.
– Ну, считай – удостоверился.
– А из-за чего гражданин этот так хозяйку тамошнюю не любит?
– Понятно из-за чего, – хмыкнул старик. – Она же всех клиентов у него отбила. Раньше, когда муж ее покойный в магазине заправлял, у них с Кузьмой договор был, как и с прочими торгашами. Цену держали. А не стало Пети – Катерина-то и плюнула на договоренности ихние. Ушлая девка, молодец, палец в рот не клади. Только вот врагов себе нажила с тех пор немало.
– Хорошо ее знаешь?
– Ну, еще бы. К ней же полгорода ходит.
– В смысле?..
– Отовариваться.
– А.
– Да и вообще я сплетни всякие люблю собирать, – усмехнулся дед. – Ездишь, ездишь целый день, людей разных возишь, с тем поболтаешь, с этим… А у Кузьмы опосля этого дела совсем хреново пошли. Стволы да снарягу не берет уже никто, а на крючках и поплавках много-то не наторгуешь. Вот он и бесится, а цены не снижает. Держится на плаву кое-как, под заказ штуки всякие редкие, бывает, возит, а так… не тот, конечно, у него магазин уже стал. И ассортимент бедноват, и цены кусаются.
– Не боится Катерина за лавку свою при такой конкуренции?
– Не-е, такие ничего не боятся. В прошлом году по весне ей уж магазин чуть было не спалили.
– Кто?
– Да откуда же я знаю? Может, Кузьма, а может, и еще кто. Мало, что ли, уродов-то.
– Этого добра везде хватает, – согласился Стас.
– Тпр-р-у, – крикнул старик, натягивая поводья, и коляска остановилась напротив проходной. – Ну, все, приехали.
– Благодарю за содержательную беседу. – Стас расплатился и спрыгнул на землю.
– Не за что. Бывай.
Небо заметно потемнело, озаряясь снизу красно-оранжевыми всполохами усталого предзакатного солнца. Из открытой двери проходной лился свет керосиновой лампы, ложась на брусчатку желтой трапецией.
– Ваш пропуск, пожалуйста, – требовательно вытянул руку безопасник, едва Стас успел переступить
– Так ведь я же выхожу, – пояснил тот недоуменно.
– Пропуск.
– Ладно, держите.
– Где получали? – поинтересовался блюститель порядка, разглядывая печать.
– На южной проходной.
– Угу. Вот здесь распишитесь, – ткнул он пальцем в лежащий на столике лист бумаги, где крупными буквами было отпечатано: «Образцы подписей».
Стас взял ручку и аккуратно, стараясь не напортачить, максимально точно воспроизвел собственный автограф.
– Годится, – констатировал безопасник, сверив две подписи. – Проходите.
Стас убрал пропуск во внутренний карман и, миновав коридор, покинул пределы Мурома. Едва позади, лязгнув ржавой пружиной, закрылась дверь проходной, легкие расширились, жадно всасывая не слишком свежий воздух, будто дорвались наконец до живительного газа после мучительного кислородного голодания. Странное бодрящее покалывание прокатилось волной из миллионов крошечных иголочек снизу вверх вдоль позвоночника.
– Слишком долго ты по лесам шастал, – сказал он самому себе и твердой походкой направился к «Верному другу».
Глава 13
Стас чуть ли не бегом поднялся на веранду, взялся за дверную ручку и… замер, нерешительно ослабив хватку на железном кольце, так за него и не потянув. Он постоял, глядя рассеянно под ноги, пошаркал ботинком о половик и снова ухватился за ручку.
– Да ладно, херня какая…
Входная дверь открылась и хлопнула за спиной, приведя в движение звонкий колокольчик.
– Добрый вечер, – поздоровался ангел, просияв из-за прилавка ослепительной белизной своей восхитительной улыбки.
– Да… И вам тоже… добрый.
Серо-голубые глаза хитро сузились, обворожительные ямочки на нежных щечках возникли по соседству с милыми морщинками в уголках безупречного рта, и глубокий, бархатный, ангельский голос снова полился Стасу в уши, обволакивая быстро разомлевший мозг сладкой патокой:
– Так вы передумали насчет маузера?
– Маузера… – тихо повторил Стас, смакуя эти ласковые мяукающие звуки. – Э-э… нет, нет, я по другому поводу, то есть делу… я…
Ангел пошевелил плечиками, приподнял брови, очаровательно наморщив лобик, и прекрасные, полные, медовые губы снова раскрылись, позволяя божественному голосу наполнить пространство волнующими душу вибрациями:
– А по какому же делу? Можно узнать?
Стас сглотнул и взял себя в руки, твердо придерживаясь принципа, что гормоны и деньги нужно хранить раздельно.
– Мне новый камуфляж нужен, – произнес он уверенно и почти без запинки. – Вон тот подойдет.
– М-м, отличный выбор. – Катерина вышла из-за прилавка и, грациозно, по-кошачьему вытянувшись на носочках, сняла с прикрепленной к стене вешалки комплект из штанов и куртки болотного цвета с едва заметными мелкими бежевыми пятнами. – Фабричное изделие, сшито в Иваново, и ткань там же изготовлена. Пощупайте.