Эдем. Трилогия
Шрифт:
— Значит, ты считаешь, что сорогетсо появились в результате неудачного эксперимента?
— Может, и удачного… или же такого, которому лучше и не быть. Одно дело возиться с генными цепочками устузоу и прочих низших животных, но неслыханно, чтобы иилане' манипулировали с генами иилане'.
— Даже чтобы улучшить их, избавить от болезни?
— Молчать! Говоришь много, знаешь мало. Болезни излечиваются с помощью других измененных организмов. Мы же, иилане', остаемся такими, какими были от яйца времен. На этом разговор закончен.
— Я продолжу, — с решимостью возразила Энге. — Последнее заявление отрицается предыдущим.
Амбаласи открыла рот и дернула конечностями, чтобы заговорить, но застыла, не проронив ни звука. Потом закрыла рот и долгое время не двигалась, оцепенев в задумчивости. Заговорила она уже со знаками уважения:
— Струнный нож твоего ума, Энге, не перестает удивлять меня. Конечно же, ты права, и мне следует поглубже поразмыслить над этим. Быть может, мое отвращение к экспериментам над иилане' является не искренним, но просто заученным и автоматическим. Пойдем теперь поедим, все необходимо продумать гораздо глубже, чем мне сейчас по силам.
Амбаласи огляделась ищущим взором, но помощницы не было. Она выразила недовольство отсутствием Сетессеи.
— Она должна подать мясо. Ведь ей прекрасно известно, что я привыкла есть в это время дня.
— Рада услужить великой Амбаласи. Я принесу.
— Я сама пойду за ним. От ожидания голод не уменьшится.
Они шли через растущий город, мимо увлеченно беседующих иилане'. Энге выразила удовлетворенность.
— Как никогда прежде вольны мы теперь углубляться в слова Угуненапсы, не опасаясь преследований.
— Будет от меня большая беда всем этим безмозглым. Город требует, чтобы в нем побольше работали и поменьше говорили. Разве твои Дочери Бестолковости не осознают, что раз в городе нет фарги, то им самим следует пачкать свои благородные руки иилане' работой фарги?
— В наших руках дело Угуненапсы.
— Угуненапса не положит еду в ваши рты.
— Уже положила, — не без гордости ответила Энге. — Она даровала нам тебя, потому что влияние ее идей на наш организм привлекло внимание твоей мудрости. Она привела нас сюда. И вот результат.
Кухню Амбаласи не посещала с тех пор, как в последний раз наблюдала за энзимным процессом. После того как в реке обнаружились гигантские угри, с едой никаких проблем не было. И от Дочерей давно не поступало никаких жалоб на тяжелый труд на кухне. Теперь Амбаласи увидела почему.
Одна из Дочерей — это была Омал — отдыхала в тени, а трое сорогетсо хлопотали возле чанов с энзимами.
— Они обучаются быстро, — сказала Энге, — и благодарны нам за еду.
— Не уверена, что мне это нравится, — ответила Амбаласи, беря кусок угря на свежем листе, поданный сорогетсо.
Опустив глаза, та поторопилась обслужить Энге.
— Отсутствие понимания, — со скорбным вздохом приняла рыбу Энге.
— Нарушение полученного приказа, — возразила Амбаласи, откусывая огромный кусок. — Прерывание научных наблюдений. Твои Дочери ничего не умеют правильно делать. — Покончив с рыбой, она гневно отбросила лист и указала на реку. — Этих псевдофарги следует вернуть в естественную среду. Отошли их. А работать заставь своих лентяек Дочерей. Или ты уже забыла, что они живут не так, как мы, а вместе с самцами? Не изолированными, как положено, в ханане. Я должна понять, как
— Это будет трудно выполнить…
— Напротив, нет ничего проще. Вели своим Дочерям Безделья собраться, и я отдам приказ. Я поговорю со всеми. Сделаю нужные распоряжения.
Энге поколебалась, думая о том, что последует, и сделала знак согласия. Настало время противоборства. Она это знала слишком хорошо: интересы Амбаласи и Дочерей различались как день и ночь. Да, они всей жизнью своей обязаны ученой, но теперь это стало не столь существенным. Они здесь. Дело сделано. Отношения напряжены. Стычка неизбежна.
— Внимание, — обратилась она к ближайшей иилане'. — Предельная важность, все собираются на амбесид. Неотложное дело, скорейшее время.
Обе шли туда молча. В городе не было эйстаа, в том, как будет организовано управление, не было достигнуто даже приблизительного согласия, но амбесид заботливо растили — ведь это центр любого города иилане'. Повинуясь приказу, со всех сторон торопливо сходились Дочери, должно быть, не совсем забывшие способность подчиняться. Страх объединял их. Иилане' расступились, давая дорогу Энге и Амбаласи. Вместе они поднялись на невысокий, недавно насыпанный пригорок, на котором расположится эйстаа, если все-таки в городе появится таковая. Обратившись к собравшимся, Энге потребовала молчания и, собравшись с мыслями, заговорила:
— Сестры мои! Амбаласи, которая вызывает в нас восхищение и преклонение, та, что дала нам новую жизнь и свободу, которую мы уважаем более чем кого бы то ни было, желает обратиться к вам с важными и серьезными словами.
Встав на самой вершине холма, Амбаласи оглядела притихших иилане' и заговорила спокойно и бесстрастно:
— Все вы — существа разумные и понимающие, этого я не могу отрицать. Все вы изучили и поняли идеи Угуненапсы и с умом приложили их к своей жизни, чтобы обрести ответственность за нее. Но этим вы разорвали нить, что связывает фарги с иилане', а иилане' с эйстаа. Вы принесли в этот мир новый образ жизни, новое общество. Вы рады случившемуся, иначе не может быть. Поэтому часть своего времени вы должны отдавать изучению влияния трудов Угуненапсы на ваши жизни.
Дочери забормотали, делая знаки одобрения, внимание их было полностью отдано Амбаласи. Заметив это, с суровостью и гневом в движениях тела она продолжала повелительным тоном:
— Часть времени — и только! Вы отказались от эйстаа и приказов ее, благодаря которым процветают города иилане'. И теперь, чтобы выжить, чтобы не потерять жизни, которые вы сохранили перед лицом гнева эйстаа, вы должны организовать новое общество, следуя учению Угуненапсы. Но тратить на это можно только часть времени, я уже сказала это. Большую часть дня вы должны трудиться ради жизни и процветания этого города. Никто из вас не умеет растить его, я объясню вам, что нужно делать, и вы будете исполнять мои приказы. И никаких споров — я требую немедленного повиновения.