Эдемский Маг. Том III
Шрифт:
Если бы старик ценил дружбу с самого начала, если бы признался в любви ещё очень давно, если бы не волновался о собственном забвении — Авиад никогда не встал бы на тот путь, который привёл его в эту магическую башню, которая теперь казалась гробом для всего Нижнего мира. Гробом, создателем которого являлся он сам!
Дамир в последний раз вздрогнул всем своим телом, что-то прохрипел и испустил дух, падая на пол кровавыми, мелкими частями, в которые превратился он сам. Нитей больше не было, но не было и Дамира. Остались только внутренности, покрошенные, как овощи для салата.
— Вот и всё, дружище. Твои страдания окончены, — тихо проговорил Авиад, всё ещё продолжающий тратить магию, только теперь он беспорядочно пускал разряды в темнеющее небо, и после каждого разряда столица светилась как ранним-ранним утром, озаряющим каждую улицу своими весёлыми солнечными лучами.
Солнце почти закатилось, ветер остановился, как и часы в каждом-каждом доме. Люди застыли, застыли и деревья с кустами. Всё остановилось, всё прекратило своё движение, свой ход. Та минута принесла этому миру его неотвратимый конец…
— Авиад. Авиааадик. Ты то понимаешь, что твои страдания всё ещё впереди? — прошипел голос. Его голос. Голос убогого змея.
Старик похолодел. Он будто бы оказался в самом центре бурной, сокрушительной метели. Его руки задрожали, молнии прекратили бить в воздух, исчезнув в этом вечернем небе.
Магический артефакт выпал из худощавых рук. Выпал и громко стукнулся об пол. На его обложке красовался хитрый, довольный глаз. Такой большой и весёлый, смакующий каждую секунду своего триумфа.
— Нет… Да нет же… Ты не можешь оттуда выбраться, чёрт ты проклятый… Ты же внутри книги, ты не можешь выбраться сам. Никак. И… И я это знаю… Хотя… Нет, ну нет, этого не может быть… — бормотал Авиад, уже трясясь всем телом. Он не мог поверить, ведь это не могло происходить в реальной жизни. Но это происходило. И это было так. — Значит и здесь ты обманул нас… Какая тварь. Ты не в артефакте. Ты не внутри него. Ты и есть артефакт, гнида. Просто можешь менять свою внешность… И никто не должен вытаскивать тебя из этой книги, ты сам властен над самим собой… Вот дьявол! Жалкий обманщик!
Книга расплылась в зверином оскале. Белые острые зубы заблестели в оранжевом свете. Старику даже почудилось, словно с их кончиков капали мелкие кровавые капли.
— Ты удивил меня, дед. Твой мятеж был очевиден с самого начала, но вот эта твоя любовь, неожиданно вскружившая тебе голову… Такой поворот не мог предсказать даже я, — улыбалась магическая книга, а глаз её крутился из стороны в сторону. — Как же я давно не двигался, так соскууучился…
Книга заклацала челюстями, похлопала глазами, показала розовый, влажный язычок:
— Какой же я однако подвижный, не правда ли? И язык, какой же у меня милый язычок, как у персонажей в мультфильмах…
— Заткнись! Просто помолчи… — Авиад сделал бодрый выпад вперёд, но магию не почувствовал, ни единой её капли. С ужасом он вспомнил о своей книге в зале… — Нет, нет… Блин, да как так то… Я же не могу сейчас вот так просто…
— Умереть? Да, тебе придётся умереть, слабак без магии. Всё-таки ты искромётно глуп и непредусмотрителен, дедушка. Мне очень
— Демиург, пожалуйста, заткнись! Просто сдохни, сволочь ты лживая! — Авиад высоко подпрыгнул и приземлился прямо на книгу, рухнул на неё, как камень, обрушился на скалящийся рот, на этот весёлый голубой безумный глаз.
— Может ещё будешь пыжиться? Скучно, Авиад, скучно. Лучше просто уйди с моей дороги. Ты думал, что стал ферзём, но ты позабыл о короле, дружбан, — книга сменила очертания, моментально превращаясь в длинного шипящего змея. Чёрная ящерица обвила маленькое старческое тело, затянула петлю на его немощной шее, а голова наслаждалась предсмертными хрипами и бульканьем старика. — Ну-сссс, потерпи ещё немного. Ссссейчас всссё закончится, я тебе это обещаю, ссстарик.
Глаза Авиада были готовы вырваться из орбит, на шее проступили толстые вены, само лицо окрасилось в сливовый цвет. Он предсмертно булькал, он отчаянно что-то шептал, он пытался вырваться, но всё было безуспешно. Сухие, впалые щёки сейчас запылали, словно занявшиеся буйным огнём, а глаза наполнились голубыми озёрами. Авиад заплакал, прежде чем бездыханным телом хлопнуться о пол. Старик испустил дух, ещё и успев обмочиться в лёгкую, продуваемую, голубую накидку.
Дым окутал основание магической башни. Плотный, пугающий, удушающий. Две ноги вырвались из него, ступая уверенно вперёд, к по-настоящему последнему солнцу Нижнего мира:
— Новый мир, встречай своего Творца!
***
Голова раскалывалась, а конечности ныли от разрывающей их боли. Магии в теле не было, а может и была, но лишь самую малость. Тело Саркиса не восстанавливалось, оно казалось повреждённым, будто бы сломанным, но что мог сделать Саркис? Особенно сейчас, под этим куполом, в этой тишине, в которой испустил дух Верховный архимаг Вальтер.
— Лежу вместе с трупом в обнимку. Вот до чего докатился… Ну хоть одержал победу. Одержал её своими руками, почти не пользуясь чьей-либо помощью… Как же вкусна и приятна победа. Она так кружит голову, так пьянит, так бодрит, — заулыбался Саркис, сжимая кулаки, играя мышцами на своих руках, напрягая ноги, пытаясь вернуть прежнюю подвижность своим частям тела. Они немели, они болели, они кололи. Саркис зажмурился крепко-крепко, расслабил своё тело, вдохнул воздух, в котором всё ещё чувствовал нерастворённую магию.
— Я должен подниматься. Авиад меня снова провёл, ничего этот Вальтер не знал о Демиурге. А старик умелый манипулятор, я с самого начала понимал, но всё равно вёлся на его ядовитые слова, — эдемский маг не злился, он всё ещё улыбался. Для него всё это казалось игрой, смешной и несерьёзной игрой. И это удовольствие от победы, от победы над самым сильным магом Нижнего мира дарила неописуемую сладость его душе. Душе, обожающей быть выше, сильнее и круче своего врага.
Саркис расслабил всё своё тело, дал ему минутный отдых и внезапно зашевелил руками, ногами, поднимаясь ввысь. Тело его захрустело, в глазах всё поплыло, но он стоял на ногах. Стоял довольно крепко. Маг выдохнул, оглядывая разрушенную залу: