Эдгар По в России
Шрифт:
Надеюсь, что дружба и сотрудничество между двумя великими державами и впредь будут только крепнуть.
Прошу извинить за столь длинную прелюдию. Что делать, привычка человека, многие годы говорившего выверенными — если не сказать отштампованными, фразами, дает о себе знать даже после ухода в отставку. Итак, джентльмены, почему вас интересует мистер Эдгар Аллан По? Откровенно говоря, я несколько обескуражен вопросом. Вернее, масштабом вопроса. В свою бытность посланником я занимался множеством дел, через мой кабинет прошли сотни людей. Почему я должен помнить о нахождении в России каждого гражданина Соединенных Штатов? Вы говорите, что это не "каждый", а сам Эдгар Аллан По, великий поэт и писатель, основоположник американской литературы? Я вам на это отвечу — ну и что? Даже если оно так и есть, какое это имеет отношение к внешней политике моей страны? Мистер По, хотя он великий писатель, но прежде всего он свободный гражданин свободной страны. Он волен отправляться туда, куда ему заблагорассудится. В свою очередь я как представитель Государственного департамента и посланник Северо-Американских Штатов должен
Вы считаете мистера По великим писателем? Хм… Мне кажется, что мои коллеги по Дипломатическому корпусу — мистер Вашингтон Ирвинг, посланник нашей страны при дворе испанского короля, и мистер Джеймс Фенимор Купер, занимавший пост американского консула в Лионе, как писатели стоят гораздо выше, нежели этот юноша. Впрочем, это мое частное мнение. К тому же, литература, слишком сложная материя. Это не хлопок, который можно сортировать по качеству, фактуре или цвету.
Я уже отошел от дел и могу потратить свое и ваше время на воспоминания. Сразу же скажу — досужая молва о том, что мистер По после прибытия в Санкт-Петербург попал в тюрьму, откуда я его вызволял, — это полная чушь. Странно только, что эту чушь сообщил публике сам мистер По.
Да, юноша попал в полицейский участок, пробыл там одну ночь и был выпущен. Полицейский участок и тюрьма — это совершенно разные вещи. В тюрьму попадают за совершение преступления, после вынесения приговора суда. Если бы Эдгар По попал в тюрьму, то я, безусловно, приложил бы все силы и средства, чтобы защитить гражданина нашей страны и вызволить его из русской тюрьмы. У меня есть неплохие связи в Министерстве иностранных дел, я лично знаком с министром. В самом крайнем случае я мог бы добиться аудиенции у русского императора, имеющего право помиловать осужденного. Но Эдгар По провел всего одну ночь в полицейском участке. В полицейский же участок в России (впрочем, как и в любой цивилизованной стране) можно угодить за любое действие — не только противоправное. Опять-таки, у меня не было формального повода заявить протест русскому правительству, потому что его помещение было вполне законным. Более того — пребывание в полиции спасло жизнь юноши. Что с ним случилось бы, если бы он провел ночь на улице?
Замечу также, что за время нашего знакомства — а оно продолжалось не менее месяца, я ни разу не видел Эдгара Аллана По не то что пьяным, но даже, как говорят русские, navesele. Если мне не изменяет память, мистер Эдгар Аллан По появился в моей резиденции осенью 1829 года. Если посмотреть записи, могу сказать более точно. Мы: я, моя супруга, моя дочь и секретарь миссии Томсон — ужинали, когда дворецкий доложил, что ко мне явился посетитель. Время для делового визита было уже позднее, но дворецкий сообщил, что визитер — гражданин Соединенных Штатов, попавший в затруднение. Вначале я решил, что это какой-то моряк, потерявший документы — время от времени ко мне заявляются отставшие от кораблей "морские волки", имеющие проблемы с законом и просят о вспоможении. Как правило, я даю им десяток-другой долларов, что позволяет им продержаться до устройства на корабль, следующий из России в Европу — в Ливерпуле, Копенгагене или Гамбурге гораздо проще наняться на американское судно, нежели в Петербурге. Томсон уже отправился в мой кабинет, чтобы принести шкатулку с деньгами (специально держу мелкие монеты для подобных случаев), но дворецкий назвал имя посетителя — Эдгар Аллан По. Дик сообщил также, что это совсем еще молодой человек, по внешнему виду — джентльмен, хотя его внешность и одежда оставляют желать лучшего. Фамилия По мне известна. Некогда я был знаком с отставным майором Дейвидом По из Балтимора, бывшим во время войны помощником квартирмейстера Северной Армии, которой командовал Великий друг Соединенных Штатов маркиз де Лафайет. Майор По потратил свое состояние на пошив мундиров для армии. Я не сказал бы, что фамилия По очень редкая, но можно было предположить, что посетитель является родственником майора. Возможно сыном, но скорее всего, применительно к возрасту, его внуком. Отказать юноше в приеме означало бы проявить неуважение к его предку — герою войны. Посему я велел горничной поставить на стол еще один прибор, а дворецкому пригласить нашего визитера на ужин, оставив на потом все деловые разговоры.
В столовую вошел молодой человек — скорее юноша. Среднего роста, худощавого телосложения. Однако, несмотря на кажущуюся хрупкость, даже субтильность, в нем чувствовалась физическая сила. Он был достаточно привлекателен — темно-каштановые волосы, небольшие усы. А вот оливковым цветом лица он скорее напоминал испанца. Я даже усомнился — а из тех ли он По, о которых я думал? Лицо его было слегка поцарапано, на правой скуле имелся изрядный кровоподтек. Вполне возможно, что на его теле имелись еще какие-нибудь повреждения. В нашей миссии нет собственного доктора, а посылать за городским врачом я не счел нужным. Гардероб юноши оставлял желать лучшего — сюртук помят, панталоны лоснились, воротничок уже давно просился
Во время ужина я составил о мистере По самое благоприятное мнение. Было заметно, что юноша чрезвычайно голоден, но он вел себя достойно — ел, как подобает джентльмену — пользовался ножом и вилкой, не чавкал и не лез ковыряться в зубах пальцем. Немного удивило, что мистер По не оказал должного внимания ни вину, ни превосходному шотландскому скотчу. Напротив — смотрел на них с ужасом.
За ужином не принято говорить о насущных делах, поэтому мы разговаривали о посторонних предметах. Я редко бываю в Соединенных Штатах и любой соотечественник для меня — кладезь информации. Но, как оказалось, мой юный визитер был осведомлен о событиях, происходивших на родине, гораздо меньше, чем я. Его не интересовали ни политические процессы, ни падение цен на хлопок, ни строительство новых дорог. Зато он доставил огромное удовольствие моей супруге и дочери, беседуя с ними об английской литературе. Мистер По превосходно знал романы сэра Вальтера Скотта, до которых моя жена большая охотница, мог цитировать по памяти едва ли не всех "озерных" поэтов и оказался страстным поклонником лорда Байрона. Впрочем, в те времена поклонников Байрона было много и в Старом, и в Новом Свете.
После ужина мы с мистером По удалились в кабинет, где говорили о делах. Его делах. Кстати, когда я поинтересовался его происхождением, то с удовлетворением осознал, что интуиция и память меня не подвели, — юноша доводился внуком Дейвиду По. Эдгар Аллан назвал деда отставным генералом, я не стал его поправлять. Любому лестно, чтобы его считали более значимой персоной, нежели он есть на самом деле. Пусть это будет по праву памяти и рода, а не по личным заслугам. Впрочем, сам юноша мог и не знать настоящего звания своего деда — отец Эдгара порвал со своей семьей ради женитьбы на его матери — актрисе. Увы, отец и мать молодого человека погибли во время пожара, ему самому удалось спастись лишь чудом. В дальнейшем заботы о его воспитании взял на себя мистер Аллан. Мне показалось, что отношения Эдгара с его опекуном не сложились, а иначе, как бы он оказался в чужой стране без средств к существованию?
Мой гость поведал и историю своего появления в Санкт-Петербурге.
Если бы я услышал подобный рассказ раньше, до приезда в Россию, то был бы несказанно изумлен. Но десятилетнее пребывание среди русских научило ничему не удивляться — ни бессмысленному мятежу 14 декабря, когда горстка молодых офицеров пыталась установить в стране Конституцию по образцу Северо-Американских Соединенных Штатов, ни прочим экзотическим выходкам. Например, когда русский чиновник, занимающий важный пост в правительстве, бросает дом, карьеру и отправляется на войну, где его обязательно убивают. Или дочери высокопоставленных особ оставляют столичную роскошь ради сибирских метелей. В России может произойти все, что угодно, и я настолько привык к этому, что не удивился и сумасбродству юного соотечественника. Тем более он поэт, а все настоящие поэты не принадлежат к нашему миру. Я был хорошо знаком с поэтом — служащим Русско-американской компании. Ему прочили большое будущее как талантливому и смелому администратору. Вполне возможно, что он мог бы проявить свой талант на дипломатическом поприще. Но этот подающий надежды молодой человек, поэт, имевший красавицу-жену и маленькую дочь, оказался в числе мятежников, вышедших на площадь! При этом, он прекрасно осознавал, что их дело проиграно. Позднее я с прискорбием узнал, что он являлся одним из лидеров мятежников и был казнен.
Эдгар По стремился в Россию, чтобы попасть в Грецию. Что ж, я тоже сыграл определенную роль в освобождении греков. В свое время я выразил императору мнение правительства моей страны о том, что мы всецело поддерживаем Россию и готовы оказывать ей любую посильную помощь в борьбе против Османской империи. Разумеется, мое мнение не было решающим, а наши вооруженные силы не могли бы оказать никакой помощи, но тем не менее я очень рад, что желание мистера По совпало с официальной позицией нашей страны. Впрочем, джентльмены, причины появления мистера Эдгара Аллана По в России меня не касаются, тем более они не должны касаться вас. Причина его приезда несколько необычна, но за ней не стояло чего-то незаконного или аморального. Эдгар Аллан По не нарушал ни законов Соединенных Штатов, ни Божественного закона.
Какую сумму я потратил на мистера Эдгара По? Не хочу показаться грубым, но это касается только меня и никого больше. Дело в том, джентльмены, что средства, которыми я распоряжаюсь, неподотчетны ни Государственному департаменту, ни Конгрессу. Соединенные Штаты — молодое государство и практика финансирования представительств за границей еще не до конца отработана. Кроме того, у правительства слишком много трат внутри государства. Посему вот уже десять лет — то есть с момента своего назначения посланником, я содержу представительство нашей страны в Санкт-Петербурге на собственные средства. Поверьте, на это уходят немалые суммы. И коль скоро эти деньги, которые я даю своим соотечественникам, мои собственные, то я никому не обязан за них отчитываться. Ни правительству, ни частным лицам, ни литературоведам… Могу лишь сказать, что та сумма, которую я выдал мистеру По, позволила бы юному поэту полностью обновить свой гардероб, снять приличную квартиру с пансионом на время ожидания паспорта. Билет на корабль не стоил мне ни цента, так как у меня есть право бронировать каюту любого американского судна для дипломатической почты или иных нужд, а этим правом я не злоупотребляю. Другое дело, что до такого судна нужно еще добраться или дождаться его в России. Но с учетом русского климата ожидание могло бы затянуться до весны следующего года.