Единокровные
Шрифт:
Сцена 4.
Опять купе глазами героя.
Крупным планом: внимательный и настороженный взгляд молодой матери.
– Вам хочется есть?! – обращается она к нему.
– Спасибо, – шепчет он.
Крупным планом рука, перевязанная бинтами, пропитавшимися кровью.
– Вы хотели умереть?! – грустно спрашивает она.
– Нет, я только хотел вылечиться…
– И как, получилось?! – ее грустная улыбка.
– Нет, не хватило
– Возьмите хлеб, – крупным планом рука, протягивающая хлеб с куском мяса.
Рука героя бережно берет кусок хлеба с мясом.
– Спасибо.
– Вы плачете, – удивляется она, – а зря, в жизни всякое бывает. Вот родители мне говорят, не рожай, что ты одна будешь делать, а я все равно родила, – улыбается женщина, – хоть матерью себя чувствую, да и жизнь не зря проживу.
– Вы так думаете? – задумчивый голос героя.
– Я так говорю, – смеется женщина, – а думать мне теперь некогда.
– Может, так и надо жить, – неуверенно шепчет герой.
– Конечно, – радостно прижимает к себе ребенка женщина.
Дверь купе отворяется и в купе входит пожилой проводник с молодым милиционером.
– Вот этот псих и резанул себя, – указательным пальцем тычет в камеру (т. е. в глаза героя) проводник.
– Ну-ка, встать! – кричит милиционер.
Его лицо искажено какой-то неестественной злобой.
– Возьмите, пожалуйста, – рука героя протягивает милиционеру сто долларов.
– Ах ты, курва, купить меня захотел?!
Крупным планом ускоренная съемка – и кулак закрывает с налета всю камеру.
– Пожалуйста, прекратите, – плачет молодая мать.
Милиционер с удивлением оборачивается на нее.
Женщина кормит ребенка. Опять грудь и пухлые губы младенца – крупным планом.
– Простите, простите, – шепчет милиционер и осторожно взяв из ладони героя сто долларов, выходит с проводником из купе.
Сцена 5.
Крупным планом лицо героя. Из разбитой губы течет кровь.
– Спасибо вам, – шепчет он.
– Да, ну, глупости, – женщина улыбается сквозь слезы.
За окном мелькают грязные, выжженные с чахлыми деревцами бугры.
– Уже видна Россия, – говорит герой.
– Такая грязная убогая, – задумчиво говорит женщина.
– Все это временно, – улыбается герой, вытирая кровь с разбитой губы, – рано или поздно все воспрянет ото сна, как сказал поэт, просто мы попали с вами во времена перемен, исчезновения одних эпох и возникновения других и все мы были просто не готовы к этому.
– А хотите, я вам дам попробовать своего молока, – женщина расстегивает платье, раскрывая правый сосок. Младенец рядом спит и блаженно улыбается во сне.
Молчание. Широко раскрытые глаза героя и женщины. Скрип сиденья
Темнота на экране и только тихие, прерывающиеся молитвенным шепотом голоса.
Женский голос: Будь добрым и умей всех за все прощать,
Мужской голос: Какая ты живая и добрая, почти как моя собственная мать.
Женский голос: А я и есть мать, мать всех живых на земле!
Скрип двери купе. Настороженное и хмурое лицо заглянувшего к ним старого проводника.
Лицо героя и женщины обращено в окно. Он сидит рядом с женщиной, одной рукой обнимая ее, а другой поддерживая спящего ребенка.
– Эй, жмурик, водки не хочешь? – неожиданно смеется проводник.
Герой оборачивается. По его резко выделяющимся на лице скулам видно, как он обозлен и хочет грубо ответить проводнику, но отвечает он удивительно спокойно и тихо:
– Спасибо, не хочу!
Проводник подозрительно смотрит то на героя, то на женщину и быстро выходит из купе.
Сцена 6.
Вокзал. На перроне среди убегающих пассажиров герой и женщина с ребенком.
– Алексей, – говорит она, – вот телефон моей тетки. Я буду с нетерпением ждать вашего звонка!
– Хорошо, – отвечает Алексей и целует ее в губы.
Женщина уходит с ребенком и чемоданом, который катит с ней на тележке грузчик.
Алексей остается стоять на перроне, он курит, глядя, как силуэт женщины быстро исчезает в толпе. Потом рассматривает в своей руке клочок бумаги с телефоном и тут же разрывает его на куски.
Маленькая девочка проходит рядом за руку с мамой и глядя на Алексея говорит матери:
– Мам, погляди, там дяденька плачет!
Алексей слышит ее звонкий голос и улыбается ей сквозь слезы.
Сцена 7.
Офис фирмы Алексея. Алексей сидит за столом в кабинете и перебирает на светящемся экране компьютера финансовые операции своей фирмы.
Напротив него сидит пожилой, худощавый мужчина в черных очках.
– Ну, как отдохнули, шеф?! – улыбается мужчина.
– Просто поразительно! – с заметной иронией кисло улыбается Алексей.
– А женщины были?!
– Видимо-невидимо!
– И воспоминания остались?!
– Среди волн морских и в сумерках осенних я буду ждать тебя, – грустно вздыхает Алексей.
– Что, стали уже стишки пописывать, – усмехнулся мужчина.
– Это Хакимада, Сэм, тебе не понять. Ты вот вечный охранник. Ты служишь мне, как верный пес, и поэтому всегда обижаешься, когда я уезжаю куда-нибудь отдохнуть один, но ведь это так просто понять, что у меня всегда есть необходимость побыть одному.