Единорог
Шрифт:
Самолет стал поворачивать налево. Казалось, они вот-вот врежутся в серую гору, но в хребте обнаружился прогал, и «Голубка» проскочила в него, постепенно снижаясь. Они по-прежнему петляли по какому-то сложному, хитрому лабиринту.
Модести вдруг почувствовала, что Вилли напрягся, и повернулась в его сторону. Самолет сделал еще один крутой вираж, и снова высокая серая стена стала отступать.
Под ними раскинулась новая долина — четырехмильное углубление в горном массиве. В середине она резко сужалась. С обеих сторон высились горы. В северном конце Модести увидела озеро почти правильной
Самолет стал разворачиваться, и Модести увидела ряд закамуфлированных бараков и автомобилей. Вокруг сновали крошечные человеческие фигурки. Самолет спустился еще ниже, и на мгновение показался дворец, спрятавшийся между двух горных отрогов. Итак, путешествие подошло к концу. Их взору открылся трамплин, — с него кое-кто собирался совершить тот роковой прыжок, которого опасался Таррант. Причем этот лагерь расположился на заброшенной ничейной земле, там, куда никто и не подумал бы послать самолет-разведчик или спутник-шпион.
Самолет прошел над озером, потом над скалами и оказался над посадочной полосой. Машину тряхнуло, и ее колеса коснулись земли. Рев двигателей начал стихать, и самолет стал медленно подруливать к месту остановки. Впереди текла река, огибавшая скалы и большие камни. Кроме того, Модести увидела накатанную и весьма широкую дорогу. Когда самолет остановился, из «бутылочного горла» показался грузовик и стал приближаться к «Голубке».
— Через несколько недель у вас начнется напряженная жизнь, — сказал Карц. — Сегодня вы получите общее представление о том, что являет собой операция «Единорог», а завтра вас поставят в известность насчет конкретных задач, которые будут выполнять ваши подразделения.
Он поднял голову и посмотрел на Модести Блейз и Вилли Гарвина, сидевших напротив него на другом конце длинного стола. Они уже сняли свои свитера. Неподалеку стоял Либманн и следил за ними с явным интересом.
Модести чуть повернула голову и заметила, что Вилли смотрит на Карца со странным выражением. Карц явно произвел на него внушительное впечатление. Удивляться тут, впрочем, не приходилось. Карц и ее сильно поразил. Это хладнокровное, словно вытесанное из камня существо имело запоминающуюся внешность. Оно могло подавлять и внушать страх не самым пугливым. Его «я» угнетало и заставляло каждого ощутить свою незначительность.
В его присутствии Модести Блейз вдруг почувствовала себя снова маленькой девочкой. Впрочем, это, как ни странно, помогало — ведь именно в те далекие годы она вела самые ожесточенные сражения одна против всех. Она мысленно оскалила зубы и призвала на выручку ту самую силу, которая не умела высчитывать свои шансы на успех, но питалась звериным стремлением уцелеть любой ценой. Впрочем, внешне Модести сохраняла полнейшую невозмутимость.
— Начнем сначала, Карц, — холодно сказала она. — Сперва о самом главном. — Она сделала паузу и почувствовала, что Вилли внутренне дернулся, словно гипнотические чары Карца внезапно оказались развеяны. Он пришел в себя буквально за
— Совершенно верно, — резко отозвался Карц. — Сначала главное.
Она отметила это как добрый знак и продолжила:
— Мы хотим видеть ребенка.
Карц не спускал глаз с Модести секунд тридцать, затем одобрительно кивнул, словно она выдержала какой-то загадочный тест. Он сказал:
— Ее здесь нет. Она в другой стране.
— Откуда мы знаем, что она жива?
— Вы поймете это, когда операция подойдет к концу. Говорят вам, с ней все в порядке. Но если вы окажетесь непригодными, она умрет. Достаточно мне передать по радио короткое сообщение, и ее не станет.
— Почему мы должны вам верить на слово? А вдруг ее уже нет в живых?
— Она — мой единственный рычаг. Если ее не станет, я теряю над вами контроль.
— И все же ее может уже не быть в живых. А вы просто внушаете нам, что она цела и невредима, чтобы заставить нас плясать под вашу дудку.
— Это не мой метод. Но я понимаю вашу логику. Через неделю я устрою вам разговор по радиотелефону. А потом второй — еще через неделю… и так далее.
— Ладно. — Модести говорила отрывисто, по-деловому. — Но есть еще один важный момент. Предположим, мы сделаем дело, но операция тем не менее провалится. Что станет с девочкой тогда?
— Операция «Единорог» не может провалиться. — Карц произнес эту фразу так, словно изрекал непреложный закон.
— Почему вы так считаете? — спросила Модести.
— Потому что ее контролирую я. А я не ошибаюсь. Никогда.
— Готова согласиться. Но вы не обладаете бессмертием. Могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. А потому я еще раз повторяю вопрос: что произойдет, если операция провалится, хотя мы выполним то, что нам будет поручено?
— Тогда вы либо погибнете, либо окажетесь в тюрьме.
— А девочка?
Карц чуть прикрыл глаза, изучая Модести из-под полуопущенных век. Затем он сказал:
— Я объясняю вам мой метод. Я не выдвигаю пустых угроз и не даю фальшивых обещаний. Если вы окажетесь непригодными, девочка умрет. Если вы достойно выполните то, что вам будет поручено, то независимо от исхода операции она будет доставлена в Танжер тем же способом, каким была оттуда увезена.
— Целой и невредимой?
— Да.
Вилли едва заметно вздохнул, и Модести почувствовала облегчение. Было бессмысленно скрывать удовлетворение от услышанного. Если Карц усомнится в надежности своего рычага, их жизнь окажется под угрозой. То же самое относилось и к Люсиль.
Теперь настала очередь следующего хода. Она кивнула в сторону Вилли и сказала:
— Когда придет время, пусть поговорит с ней по телефону Гарвин. Он считает, что у него на это больше прав, чем у меня.
Вилли быстро понял, что к чему. Для них это был уже проверенный гамбит. Создавая впечатление трений между ними, они несколько усыпляли бдительность оппозиции.
— Ладно, — сварливо обратился он к Модести, — лучше не будем сейчас выяснять отношения и разбираться, кто больше виноват. Мы оба порядком переволновались, Потому как не знали расклада. Теперь все стало ясно и понятно. Так что давай, голубушка, не будем ворошить прошлое и начнем все сначала. Договорились?