Единственная для командора
Шрифт:
Процессия двинулась на тропу ветра следом за нами. Стоило ступить лошади на тропу, как немногочисленные звуки птиц смолкли. Людские голоса лагеря тоже не слышались. Голова привычно закружилась. Я поняла, что к этому надо привыкнуть, как к езде на автомобиле: мозг не очень понимает, что происходит. Мы двигались рысцой, но пейзаж менялся слишком быстро, а трава рядом с тропой смазывалась в пятно.
“Зато оно работает”, — подумала я и откинулась головой на грудь командора. Головокружение победило смущение. Мне хотелось почувствовать
Акорн положил ладонь мне на лоб и прошептал какие-то слова. В мозги вернулась ясность.
— Кстати! — встрепенулась я и даже умудрилась обернуться, чтобы посмотреть на командора. — Почему мы едем первыми? Ты же говорил, что на выходе опасно.
Я моментально представила, как мы выезжаем с тропы прямо в толпу прокажённых тварей, и первая же бросается на меня, так удачно прикрывающую Акорна. Я же сидела на лошади спереди.
— Будет привал, — наклонившись к уху, ответил он. — Там безопасно. Я не дам тебя тронуть.
На последних словах он наклонился к плечу и, обдав горячим дыханием, поцеловал. Меня словно молнией ударило. Вдруг стало важно, как я сижу и насколько касаюсь командора. Чувствительным стал каждый миллиметр кожи в местах соприкосновения.
Сделала глубокий вдох и выдох и постаралась успокоиться. Нет, лучше будет отвлечься.
— Вы правда дружили с Гельветом? — спросила я.
— Только я так думал. Когда я стал командором, он превратился во врага, — всё так же, почти касаясь уха, заговорил командор.
Наверное, на тропе ветра, где звуки искажены или глушились, по-другому было никак. Но его низкий голос и то, как я чувствовала дыхание тонкой кожей у уха, вызывало приятные мурашки.
— Гельвет сам хотел это место, — продолжал Акорн. — Потом и ему отдали приграничные земли под защиту, и я думал, что он успокоился. Но нет. Это было только начало.
— Он хочет стать королём? Но зачем ему это?
— Просто есть такие люди, что стремятся к власти, — хмыкнул Акорн.
— Так просто? — не поверила я. — Мне казалось, что за этим должна была стоять какая-то история. Травма детства, или скрытая цель.
— Зачем усложнять?
На это я не нашлась что ответить. Тем более, я не знала Гельвета. Важнее было вывести разговор на то, что мучило меня уже давно.
— А ты зачем хочешь стать королём? — спросила тише обычного, но он услышал.
— Чтобы им не стал Гельвет. Он приведёт страну к краху.
— Я серьёзно. Ты бы мог помогать другому кандидату. Но решил действовать сам.
На этот раз Акорн ответил не сразу.
— Не знаю, — наконец, признался он. — Раз уж нужен король, а не совет, то я предпочту занять это место сам, чем довериться тому, кто не знает, что делать с границей.
— Только ради безопасности на границе?
— Безопасности всех людей. В первую очередь в Фанфире.
— А если… если бы тебе пришлось выбирать между
Сказала и замерла. Я не решилась спросить о выборе между мной и победой над тварями. Испугалась, что услышу очевидную, в общем-то, вещь. Но пока она не произнесена вслух, как будто бы у нас есть шанс.
Глава 47. Бесконтрольные чувства
— Выберу тебя, — командор, похоже, и не сомневался. Его тело, в отличие от моего, оставалось расслабленным. — Но к чему такие вопросы?
— Да так. Сон приснился, — уклонилась от ответа я. — Это пустые страхи, я уверена, что ты достигнешь своего.
— Что тебе ещё снилось? — вот теперь Акорн немного напрягся.
— Огонь. И знак, — мне показалось важным рассказать об этом Акорну.
В конце концов, если из нас двоих кому-то и надо будет выбить душу из тела, то, надеюсь, не мне. Я взяла ладонь Акорна и вывела пальцем тот знак, который показала мне бабушка во сне. Он сжал кулак.
— Я понял, — в голосе командора появились металлические нотки.
Но я чувствовала, что его опасения направлены не на меня.
— А я вот ничего не поняла, — поделилась я.
— Это руна, которую использовали, чтобы излечить от одержимости, — очень тихо, как будто опасаясь, что кто-то ещё нас мог услышать, произнёс командор. — Ты видела её не просто так. Тебя оберегают боги.
Акорн прижал меня чуть сильнее и коснулся щекой головы. Как будто говорил, что тоже оберегает. Я отнеслась к этому скептически. Как минимум один бог хотел моей кровушки, вряд ли он бы оберегал меня. В остальном стало ещё непонятней. Бабушка намекала, что кто-то одержим? Может, мне надо было нарисовать этот знак на Сильве, и она бы передумала нападать?
Погрузившись в свои мысли, я замолчала. Акорн тоже не стал поддерживать разговор. По ушам бил монотонный стук копыт. Я старалась смотреть на уши лошади, потому что зрение отказывалось фокусироваться. Понятно было лишь то, что вокруг горы. Впереди самая высокая, но и на ней не удавалось сосредоточиться. А вскоре мы замедлились и между двух камней резко свернули с тропы.
Звуки моментально переменились. Топот копыт, негромким, но постоянным фоном звучащий несколько часов, стал стихать и терять свою размеренность. Ветер изменился, где-то вдали кричала птица. Еле слышно капала вода.
Но главное, что изменилось — окружение. Мы оказались под каменным навесом, а впереди углублялась широкая пещера.
— Это заброшенное место привала паломников. Твари сюда не зайдут, как и в храм. Но всё равно, устанавливаем священные камни и караул, — пояснил командор.
Последнее уже было приказом. Тобольд с неохотой спрыгнул с лошади и принялся за дело. Углубившись в пещеру, мы разместились там. Только присев на мешок, я осознала, как на самом деле устала. Пусть и ехали недолго.