Единственная для принца
Шрифт:
– Пока Дамиан будет её искать, мы объявим траур по покойной и неродившемуся младенцу. Никаких праздников, никаких помолвок в королевской семье, никаких свадеб. На время траура закроем границу королевства, а сначала выставим из страны всех иностранных послов.
Капитан Корецкий, внимательно следивший за разговором, спросил:
– Ждём до утра или пригласить послов сейчас?
Королева задумалась и объявила:
– Через полчаса в малом зале приёмов. Слугам приказать одеть зал в траур. Самих послов пока тихо вывести
***
Послы стояли в центре малого зала для приёмов плотной группой, раздражённые и злые. Они были возмущены таким обращением с собой. Кровный родственник короля Юзеппи уже готовил гневную тираду гардам и магам, окруживших их плотным кольцом, но вошедшие в траурном облачении королева и принц Дамиан, немного удивили его, и он не успел даже открыть рот, как заговорила королева:
– Сегодня, во время бала, было совершено коварное нападение на члена королевской семьи, в результате чего он погиб!
Пауза дала возможность послам осознать услышанное. Злость на их лицах постепенно сменялась у кого растерянностью, у кого – каменным спокойствием, скрывавшим все чувства.
Королева продолжила медленно, с заметными паузами:
– Скорбь наша бесконечна… Погиб самый дорогой и ценный член нашей семьи! Это трагедия не только для нас, но и для всей Бенестарии! – голос королевы внезапно поднялся и обрёл силу: – В результате нападения принцессы Тойво, названной при рождении Ило, умерла принцесса Суэлла, жена наследника, и их нерождённый ребёнок!
Кто-то из послов ахнул – новость явно стала неожиданностью.
– В Бенестарии объявляется траур… Вероломный убийца будет найден и понесёт заслуженное наказание по законам Короны! Однако милосердие наше велико… Для сохранения мира, мы, королева Бенестарии Ильдария, скроем, кто был виной нашей огромной трагедии! Будет объявлено, что принцесса Суэлла умерла сегодня ночью в родах, ребёнок тоже не выжил. Таким образом, позор короля Юзеппи будет скрыт…
Плотная группа послов стала двигаться, стремясь рассыпаться, и явно волнуясь. Наконец вперёд вышел один:
– Мы приносим наши соболезнования вашему величию и всему королевскому роду. Однако после поимки преступницы требуем передать её в наши руки. Она должна ответить перед свои королём и отцом!
Королева Ильдария холодно ответила:
– Это невозможно!
– Но!..
– Прекратите спорить с королевой! – слова были похожи на ледяные глыбы, падающие с большой высоты. – В нашем дворце погиб член нашей семьи. Королевской семьи, прошу заметить! Значит, наказание преступник должен будет понести по законам {нашего} королевства!
Последовала зловещая пауза, а затем:
– В связи с объявлением траура все иностранные посольства выдворяются с территории Бенестарии! Прошу вас удалиться, – королева указала на дверь, –
– Но, ваше величие!.. – вскричал старший посол.
Королева одарила его замораживающим взглядом:
– Вы забываетесь! И уже не впервые! – и, чуть сбавив тон, добавила: – Однако я могу пойти на уступки. Разрешаю обменять жизнь преступника на жизнь его родственника. Вы хотите заменить принцессу Тойво, названную при рождении Ило, на эшафоте?
Посол подавился словом и отшатнулся.
– В таком случае у вас слишком мало времени, чтобы тратить его на пустые разговоры. Собирайтесь. До рассвета вы должны покинуть столицу.
Королева встала, за ней – принц, и оба в полном молчании величественно покинули зал.
Глава 15. Похороны и поиски
– Реджи, королева вызывает вас к себе, – тихо проговорил Марк Опрельский, заглядывая в дверь. Дамиан кивнул – он чувствовал себя усталым, но дел было ещё много и потому, выходя из приёмной, велел секретарю вызвать Суземского к своему возвращению.
Похороны Суэллы дались им всем нелегко. Попеременное бдение у гроба самой королевы, принца-консорта и Дамиана было обязательным на всё время прощания с почившей принцессой. Высидеть с прямой спиной в кресле третью часть суток было тяжело физически.
Но каждый из них в траурной одежде отсиживал свои два часа у изголовья. Самым трудным было не это. Держать лицо и сидеть не самое трудное испытание в жизни. Самым трудным было соседство родных Суэллы, что так же попеременно бдели в соседнем кресле, сменяясь каждые два часа. И если маска скорбного спокойствия на лицах членов королевской семьи была привычна и закономерна, то спокойная мать погибшей во цвете лет жены наследника вызывала недоумение у всех, кто пришёл попрощаться с покойной.
Выходя из зала прощанья, люди шептались. Об этом неоднократно докладывали агенты службы безопасности дворца. Пришлось даже попробовать привести в чувство брата, чтобы гарды, поддерживая его под руки, подвели к гробу. Облокотясь о край, Лев безвольно опустился на колени и уткнулся лбом в сложенные руки. Он простоял так довольно долго. Достаточно для того, чтобы его увидели многие и многие. Они же потом рассказывали, что мать принцессы Суэллы роняла слёзы, глядя на принца, убивавшегося над любимой.
У Дамиана всё в душе перевернулось, когда он, войдя в зал, чтобы на бдении сменить матушку, увидел фигуру Льва у гроба. Этот фарс нужно было прекратить – ему было безумно жаль брата, второй раз хоронившего свою любимую. И он отсчитывал мгновенье за мгновеньем, чтобы королева точно достигла своего кабинета и наверняка погрузилась в свои дела, и вот тогда подал команду гардам из охраны старшего брата. Те вновь подняли его и, крепко поддерживая почти не стоявшего на ногах наследника, вывели из зала.