Единственная для темного эльфа 3
Шрифт:
Даже возмутиться на успела, а на губы уже обрушилась очередь частых коротких поцелуев, совершенно запутавших мои мысли. Улыбка расползлась сама собой, и в скорости я, совершенно довольная, также целовала дроу в ответ, позабыв о всяких там наблюдательницах.
— Все? Мой воинственный эльфенок успокоился? — сладко промурлыкал эльф, плотнее прижимая меня к себе за талию. — Какая редкость видеть твою ревность, но, видят боги, как же это приятно.
— «Воинственный эльфенок» не звучит. Тогда уж скорее гном, — рассмеялась я, нежась в любимых руках, совершенно точно успокоенная и довольная.
— О, мой маленький гном, — эльф сверкнул белозубой улыбкой, стискивая покрепче и полностью уничтожая злющую колючку у меня внутри.
Когда впереди замаячил храм, я вновь почувствовала щекотное волнение. Фаль усадил меня верхом на аймана, сам вел его за поводья, потому не мог заметить эмоции на моем лице сразу. В любом случае, прогулка пошла мне на пользу, и я с нетерпением ждала встречи с наставником.
Мы, конечно, о своем визите не предупреждали, однако почтенный Алазар уже стоял наверху лестницы и наблюдал наше приближение. Кто, как не боги предупредили его о дорогих гостях?
— Долгих лет, Алазар! — приветственно крикнул Фаль, а я широко улыбнулась спускающемуся к нам жрецу. Когда мы приблизились, муж добавил: — Рад видеть тебя, друг, в добром здравии.
— Приветствую вас в обители богов, — жрец добродушно кивнул эльфу, затем мягко улыбнулся мне. — И первом пристанище для тебя, дитя. Боги слышали мои молитвы, ты цела и невредима.
— Спасибо, наставник, — еле сдержалась, чтобы не броситься к жрецу с обнимашками на людях. Хотя, наверно, в храме тоже не стоит… — Как ваше здоровье?
Сама не поняла, как мои руки очутились в теплых мягких руках учителя. Наверно, подалась к нему неосознанно, все-таки он занял особое место в моем сердце. Стал значить нечто весомое. Он дал мне надежду, чтобы выжить. Не покидал, когда мне было тяжело от мрачных дум и от болезненного голода в теле вампира. Научил ориентироваться в окружающей среде, разбираться в растениях. Рассказал мирской уклад, указал путь к богам в молитве.
Этого человека я по праву называла наставником.
Сидя долгое время в оранжерее, я с не исчезающей улыбкой любовалась совсем не изменившейся обстановкой. Все такая же теплица, те же растения в своих клумбах, молодой выводок айманов — совсем еще крошек, но растут они быстро, и начнут грызть во-о-он те кусты, если их не огородить.
Вместо привычного места под высоченным потолком, Фаль вальяжно развалился на ступеньках небольшой клумбы напротив, неспешно попивая свежезаваренный настой. Где-где, а в храме, изготовленный жрецами, он правда очень вкусный.
— Поздравляю вас, друзья мои, — жрец накрыл мою руку своей широкой ладонью, до этого тщательно рассмотрев брачное тату. — Боги не ошибаются. Значит, твое предназначение встретило тебя, считай, сразу в этом мире, дитя.
Алазар окинул Фаля добродушным взглядом, заставив того спрятать довольную улыбку в чашке. Эльф ничего не ответил, наслаждаясь напитком и, прямо скажем, присутствием рядом людей, которым он всецело доверяет.
— Боги даровали вам силы преодолеть все испытания, что
— Я бы вас попросил, достопочтенный, — весело отозвался Фаль, искоса глянув, отчего мы оба со служителем рассмеялись. — Пусть моя жена побудет в счастливом неведении еще немного, пожалуйста.
Наши с Фалем взгляды встретились, и на сердце стало невероятно тепло. Нежность, что облачила душу, корни пустила в самое естество, побуждая одними губами прошептать слова любви. Я знаю его любого. Доброго и заботливого, а также жестокого и злого. Любого — я люблю его невыносимо крепко, со всеми достоинствами и недостатками, как и он меня.
— Ах, — встрепенулась я. — Я же хотела поздороваться с остальными. Они наверняка уже освободились. Я вас оставлю, — подскочив на ноги, предвкушая скорую встречу с добрыми знакомыми, я улыбнулась наставнику. — Наставник.
И, получив одобрительный кивок, глянула на мужа и поспешила на выход из оранжереи. За время жизни здесь я хорошо ладила со жрецами и жаждала повидаться с ними не меньше, чем с учителем. К тому же, старым друзьям наверняка надо поговорить.
Взглядом проводив свое сокровище до кованных врат, спокойным ликом обратился к единственному созданию, кому доверять могу почти также, как и жене. Жрец ни слова не молвил, пока я не признался первым:
— Эта девочка моя истинная, Алазар. Она для меня.
— Деяния богов неисповедимы, друг мой, — служитель смиренно сложил руки на коленях, устремив свой взор на меня. — Кто бы мог подумать, что императорская эрлина может оказаться гостьей их другого мира?
— Не гостьей отныне, — жестче, чем следовало бы, поправил я, однако сразу же исправился: — Она отринула попытки дозваться до богов с просьбой вернуться обратно, теперь она моя, Алазар. Я никогда ее не отпущу ни в свой мир, ни в императорскую семью, ни куда-либо еще.
Смирение найти еще пытаюсь, признав дракона братом собственной жены.
— Теперь только вместе, — всмотревшись в зеленые листочки на дне своей чашки, решился на откровение. — Дышать без нее не мыслю. Ее не станет, что тогда? Я чту богов за ритуал, что нас связал. Некогда она нашла его… прекрасным. Жизнь на двоих — священный дар, что лишь познавший может оценить его воистину.
— Я рад за вас, — без лишних слов друг понял то, что храню я на душе. — И помолюсь за ваше благополучие перед богами. Пусть будет светел ваш семейный путь.
Подняв свою чашу для тоста, он отпил, следом и я повторил его жест.
— Долгих лет. Расскажи еще, как ты поживал все это время?
Ночь на город опустилась незаметно. В душевных разговорах не заметили, как пролетело время. Любимая ютилась подле своего учителя, ловя каждое его слово, однако помнила о распорядках храма и ничем не высказала несогласия, когда жрец предложил устроить нас на ночлег.
— Твоя келья не тронута, Ая, — служитель отвел руку в сторону, приглашая малышку подняться по лестнице. — В твою, Фалькониэль, я тебя провожу.