Единственная для темного эльфа 3
Шрифт:
В первое же мгновение хочется придушить Аргуса. Человеческий мальчишка! Эта женщина создана не для тебя и твое счастье, что глаза твои тебе и нам пока еще нужны.
Сидя на краешке постели, он кистью магической наносит лекарские письмена на кожу ее по пояс неприкрытого тела. Ая сидит напротив, выпрямившись как струнка, глаза в неловкости отводит, грудь обнаженную прячет стыдливо и не расслабляют мысли, что лекарь уже видел ее без одежды. Мужская рука уверенно руны наносит на тело, кистью лаская ключицу, ложбинку меж грудей и так до края покрывающего
Улыбается малец, отвлечь хочет, а сам румянец легкий скрыть с собственных щек не в состоянии. И, казалось бы, чем не пара? Но зверь внутри меня рыком отвечает, что ПАРА у нее уже есть.
Врываюсь, чем пугаю Аю, сразу же подтягивающую одеяло, и, подхватив плед с кресла, тут же на голову ей бросаю, дабы полностью от чужих мужских глаз скрыть. Шелохнуться боящаяся, она замирает, пока я полностью переключаюсь на Аргуса:
— А можно как-то поскромнее это делать? — шиплю, за раздражением скрывая злость. Алым взглядом искры разве что не выбиваю, но лекарь, кажется, ничуть меня не боится. Не улыбается более, но спокойно встречает огонь моих пышущих гневом глаз. — Ты не муж ей…
— Я лекарь, — перебивает, вызывая желание вцепиться ему в глотку, но память услужливо подсказывает, что мы многим обязаны этому человеку. — И в данный момент я исправляю то, что вообще быть допущено не должно было.
Он прав. Я злюсь, но не вмешиваюсь в прощание этих двоих, когда Аргус диктует Ае несколько рекомендаций, складывая кисти и иные принадлежности в свою сумку, а она лишь глазами стреляет, с головой плотно в плед укутавшись.
— Боги, Фаль, ты еще более ревнив, чем когда-либо, — смеется маленькая, не щадя моей гордости, стоило лишь услышать, как входная в дом дверь закрылась. — Ну, что ты к нему цепляешься, он же и правда столь многим нам помог.
Вздыхаю, неспешно к госпоже сердца своего приближаясь. На колени пред кроватью опускаюсь, с надеждой голову поднимая. Любуюсь, в глаза ее темные всматриваясь, пока край пледа по волосам ее медленно соскальзывает.
— Я же темный эльф, девочка, — усмехаюсь мимолетно, напоминая. — Это самое безобидное, что предлагает сделать с ним моя натура, разве ты не знаешь?
— Пой эту песню, кому хочешь, — фыркает смешно, заставляя шире улыбнуться. — Мне не заливай, я тебя прекрасно знаю. Темный эльф он. В тебе вредности раза в три больше, чем кровожадности, может, ты какой-то неправильный дроу?
Нет сил сопротивляться ее обаянию. Уже совершенно успокоившийся, поднимаюсь на кровать, чтобы к груди своей привлечь доверчиво подающуюся вперед девочку. Ласково ко лбу ее губами прижимаюсь, наслаждаюсь моментом единения.
— Фаль, я беспокоюсь, — шепчет. — Ты так мало спишь, постоянно уходишь куда-то. Тебе же наверняка не хватает сил, ты должен себя беречь.
— Какая заботливая, — чуть ниже наклоняюсь, чтобы к губам ее прильнуть, но признаюсь: — В твоих объятиях все компенсируется.
В момент касания губ глаза, как и она, закрываю. Целую осторожно, каждым вздохом наслаждаясь. Пьянею от ощущения обладания ею. Моя
— Чего тебе хочется, отрада моя? Назови, я достану все, что хочешь, — на ушко ей тихо говорю, пока родная в шею мне лицом почти мурлыча утыкается.
— Шоколадку, авокадо, телефон, — почти не думая, выпаливает она, вызывая на лице моем растерянность. Что? — О, нет! Чипсы. Скоро будет год, как я без чипсов. Я так соскучилась по глутамату натрия.
Сквозь непринятие пришлось признать, что я ее совершенно не понял. Шоколадо и авофон… глу… что? Заливистый смех вывел меня из состояния ступора, стоило ей отстраниться и, сверкая весельем в очах, взглянуть на меня:
— Забудь, ничего не нужно.
Помедлив, кивнул. А после заговорил о том, что волновало мою душу предвкушением:
— У меня есть кое-что для тебя, — дождавшись заинтересованности в ее взгляде, сунул руку в нагрудный карман, где замотанным в платок находился Шар Воплощения. — Это очень редкий артефакт, Ая. Я хочу, чтобы он был у тебя. Спрячь. Возможно, когда-нибудь, он сослужит тебе верную службу. Если он исчезнет внезапно, или ты не сможешь его найти, то не стоит бояться — это будет верным знаком, что древняя магия пробудилась.
Девушка несколько долгих секунд с выражением задумчивости и восхищения всматривалась в Шар, что был размером с доброе «яблоко», как она называет наш липан, а после подняла взгляд на меня:
— Редкий артефакт, — повторила она, пробуя смысл сказанного на вкус. — Тогда зачем ты отдаешь его мне?
Потому что люблю. Потому что готов служить тебе до скончания времен. Потому что ты — моя ксани и бесценная возлюбленная. Память еще не вернулась ко мне, но чувства внутри и те хаотичные отрывки о прошлой жизни, что являются мне во снах, говорят о многом.
Я верю, что клятву принес тебе добровольно и без капли сомнений.
42. Правду в мешке не утаишь
42. Правду в мешке не утаишь
За всеми хлопотами, с тех пор, как я очнулась, прошло чуть больше недели. Жизненная сила, великодушно подаренная мне двумя сильными потрясающими мужчинами, заставляет меня чувствовать себя сильнее с каждым днем. Без них у меня не было бы и шанса, однако сейчас я четко осознаю, что обязана Герриону и Фалькониэлю жизнью. И это заслуга их общего старания.
У меня не было возможности принять зелье, потому что рядом постоянно кто-то был, однако стоит сказать, что удивительным образом моя аура все еще скрыта. Я возвела щиты, на всякий случай, но они гораздо слабее тех, что были на мне раньше — все же сил еще не хватает. Это так, перестраховка, но что важнее — боль в груди особо не беспокоит. С тех пор, как пришла в себя, еще ни разу не было приступа спазмов или кровавого кашля. Значит ли это, что парни приостановили пагубное действие зелья на мой организм? А что тогда будет потом…? Тянуть с этим больше нет смысла.