Единственная для темного эльфа 3
Шрифт:
— Не меня ищешь? — шорох за спиной и я резко оборачиваюсь назад.
Старые листья, перезимовавшие на ветвях, осыпали только что приземлившегося рядом со мной эльфа, что достаточно ясно дало понять, где он до этого находился. Стряхнув с платиновых волос листву, мужчина спокойно взглянул на меня:
— Ну?
Растерявшись на мгновение, опустила глаза, прежде чем выдать:
— Я боялась, что ты ушел.
— Ушел? — усмехнулся, кажется, ушам своим не поверив. — Ты издеваешься? Я привязан клятвой к тебе, А-я, — четко произнес он мое имя, нагнувшись ко мне чуть ближе и пальцем постучав
От последнего обращения холод прошелся по спине, задев все возможные нервные окончания. Да, как я могла раньше подумать, что клятва Фаля обременяет? Она обременяет его именно сейчас.
— Ты можешь уходить, ты же не невольник, — проговорила горько, не в силах поднять на него взгляд. Бесполезно разубеждать его, у Фаля сейчас правда своя. — Но я хотела бы, чтобы ты остался. Ты нужен мне, Фаль…
— Уйти, чтобы ты применила зов, когда тебе вздумается? — зашипел он, перебивая, лишь на мгновение теряя самообладание.
— Зов?.. — вскинула взгляд, совершенно недоумевая, о чем он говорит.
— Ты не знала или претворяешься?
— Боюсь, я не знаю, о чем ты, — ответила тверже. В книгах слишком мало о клятве темных эльфов, слишком поверхностная информация, а раньше мы мало ее обсуждали. — Фаль, послушай…
— Ты не знаешь, как меня зовут? — бесстрастно уточнил дроу, заставляя меня задохнуться от внезапно болью вонзившегося в грудь ощущения.
Опустила глаза, стиснув зубы.
Мужчина не стал долго ждать, пока я соберусь с мыслями что-то сказать. Развернулся, набрасывая ремни своих мечей с одного плеча, правя их крепление на обоих. Он успел удалиться на несколько метров, когда я решилась:
— Ma aret…
Фаль резко остановился, медленно обернувшись ко мне. Пронизывающий взгляд заглянул, кажется, мне в самую душу.
— Rane ta asharat drai nao sara’ni?
Пораженно осекшись, я не ожидала, что он что-то скажет мне на родном языке. Точнее, я надеялась, что эффект будет, но совершенно иной…
— Я не знаю темноэльфийского, — опустила глаза, взяв себя в руки.
— Тогда почему сказала эти слова?
— Ты меня научил, — на этот раз не отвела взгляд. — Ты научил, как к тебе обращаться.
Самообладание эльфа явно пошатнулось, его дыхание участилось, о чем свидетельствовали его разомкнувшиеся губы. Мужчина смотрел на меня пристально, не веря, но в то же время внимательно и с… надеждой?
— Как принцесса может полюбить дроу?
— Я не принцесса.
— Без пяти минут императрица в перспективе, — припечатал резко, наконец, оборачиваясь ко мне всем корпусом. — С каких пор дроу отдают предпочтение на фоне драконьего принца?
— Думаешь, я лгу?
— Я этого не сказал.
Набравшись смелости, я сделала первые шаги к нему. Дроу не шелохнулся, когда я подошла и подняла руку.
— Я знаю, что ты меня не помнишь, — обняла его лицо, не скрывая своих слезящихся на эмоциях глаз. — Просто знай, что ты самый лучший мужчина в моей жизни. Я люблю тебя, Фалькониэль. И принадлежу только тебе.
8.
8. Дарованное слово
Я схожу с ума.
Нарочно не попадаясь ей на глаза, решил проследить за ней, когда она считает, что находится вне поля чужого зрения. Мысленно уже молил богов, чтобы убедиться, наконец, в своих подозрениях и жить спокойно дальше, но нет.
Откинувшись затылком к стволу дерева, восседал на внушительной ветке, скрытый от посторонних глаз. Мои действия похожи на бегство. Сердце предает разум, а я не могу ничего с этим сделать. Чем больше времени проходит с момента, как очнулся на холме вместе с ней, тем больше путаюсь в своих мыслях.
Смог бы я вчера угадать первое свое желание на сегодняшнее утро, когда вернулся с охоты, еще до того, когда все проснулись? Забрать ее себе. Согреть. Ручки ее крохотные себе под рубаху просунуть, чтобы жаром живого тела поделиться.
Ну, что за идиот.
Поддался чарам ведьмы, теперь воспоминания о прошедшем вечере в голове проигрываю. Взгляды ее нежные в памяти воспроизвожу, мгновения прикосновений к коже выуживаю, как заботой ее наслаждался. И трясти головой тут не поможет, она прочно засела. Надо же было так попасться… что, если действительно сам клятву принес? Очаровала? Соблазнила? Обманула? А что, если потеря памяти, ее рук дело?
Сам хочу поддаться, словно время полувековой давности возвращается. Я должен срочно придумать что-то, что заставит ее сбросить личину добродетели и святой простоты. Иначе это можно будет считать моим концом. Словно мальчишка влюбленный, что за глупость. Не клятва служения туманит разум, девушка справляется с этим замечательно сама.
Когда в лагере зашевелились, увидел, как волчица первая осторожно выкарабкалась из-под моей ведьмочки, хорошенько потянувшись. А прислушавшись, узнал, что она собирается в город за новостями. Волк не возражал, тихо начиная разогревать вчерашнюю еду и собирать вещи, стараясь не разбудить Аю. Примерно тогда же нашел связку с пойманной мною добычей.
Кашель ее не понравился. Все же надо было позаботиться о том, чтобы как-то утеплить ее место ночлега. В конце концов, она же ведьма, могла и сама об этом подумать. Если она настолько не приспособлена к походным условиям, то мне и спасать ее ни от кого не придется — откинется сама. Я хранитель, а не нянька.
Но не откликнуться не мог. И огонь, что внутри пробудила, не смог унять. Все явственнее стало казаться, будто чувства, что на время заглушили, теперь стремительно набирают свою мощь. Меня с этой женщиной связывает что-то важное, то, что я не могу вспомнить. Не в силах бороться с воздействием ее огромных глаз, вынужден признать, что если не смогу разоблачить ее в ближайшее время, уже не смогу сопротивляться.
И оттого, что речи ее так желанны, касания мною же мнимы, злюсь на себя, на нее, на всех. Какой же ты дурак, Фалькониэль, какой же дурак. Сквозь ценную свободу возжелал иллюзию нужности? Не мальчик же, давно мужчина, а ведом призрачными желаниями. Всего раз я оступился однажды — ошибившись в Ханэле, которого посчитал другом. Прискорбно, что это ничему меня не научило.