Единственная для верианского принца. Книга 1

Шакирова Алия

 Эти сумасшедшие мысленные маятники ввели в странный ступор. Я просидел бы так до ночи, если бы не смешливый оклик Мелены.

 - Рэм! Приди в себя! Я просила чай и информации! Хлеба и… ну не зрелищ, скажем так, знаний…

 Я тряхнул головой, медленно возвращаясь к реальности. Мелена вышла из душевой, завернутая в полотенце. Сбросила его, позволив скользнуть взглядом по округлым ягодицам, напоминавшим о спелых плодах. По тонкой талии, сходившейся над ними. По спине, чьи изгибы стоило бы рисовать, лепить, осязать до одури…

 Желание отпустило…Зато

вновь нахлынуло ощущение, что нет никого дороже, ближе Мелены. Никого важнее нее. Хотелось никогда больше и на шаг не отпускать эту маленькую женщину. Прекрасную, как цветок, невероятную, как встреча с вождями аджагар, а то и с настоящими богами.

 Я любовался ею, смаковал бледную, гладкую кожу, упругие мускулы, не слишком рельефные, чтобы выглядеть мужиковатыми и не слишком тонкие, чтобы казаться тщедушными. Длинные каскады оранжево-алых локонов, которые рассыпались по спине застывшим водопадом лавы. В лучах склонившегося к закату солнца они отливали янтарем и гранатом. Я почти впал в прострацию снова, когда Мелена терпеливо окликнула:

 - Рэм! Ну давай уже закажи нам чаю!

 - П-прости, - промямлил извиняющимся тоном.

 - Да все хорошо, - она вопросительно изогнула бровь.

 Ни слова ни говоря, я набрал на внутреннем телефоне Сэла.

 - Да? – осторожно спросил брат, не называя имени собеседника. Из комнат Мелена могла звонить она сама или я.

 - Сэл, пришли служанку с чаем, побольше чая, ягодами и какими-нибудь легкими десертами… не слишком сладкими, - добавил, заметив торопливый жест единственной – эдакое быстрое отрицание.

 Землянка достала из чемодана несколько пакетов… Начала раскладывать рядом со мной на кровати и, между делом, проронила:

 - Рэм… ты бы принял душ и оделся. Давай уже, приходи в себя.

 Я еще раз тряхнул головой, улыбнулся и на ватных ногах побрел в ванную, чувствуя, будто массивное тело борца эн-бо вообще ничего не весит.

 …

 (Мелена)

 С момента, когда поняла, что Рэм, действительно, любит меня, так и подмывало заняться с ним сексом. Толкало на это вовсе не желание… Полукровки очень слабовозбудимы, легко обходятся без физической близости. Просто… хотелось испытать интим с мужчиной такой силы, таких правил и таких душевных качеств. Почему-то они куда больше подзадоривали, нежели его вид, порой, недвусмысленно подогретый касанием наших тел.

 После разговора с Бисом я не могла отделаться от мысли, что наша с принцем встреча принесла куда больше приятных минут мне, нежели ему. Не говоря уже о предстоящих боях. Казалось странным, что другие королевские дети мечтали встретить единственных среди полукровок…

 Мне думалось - с верианками гораздо проще строить союз. Вновь и вновь перемалывая в голове наши с Рэмом отношения, пришла к выводу, что он – лучший из всех встреченных мною мужчин. Не считая первого мужа.

 Принц всегда помогал, не думая о последствиях для себя. На рискованные предприятия, вроде предстоящего турнира, шел с оптимизмом и без страха. Не с глупым оптимизмом существа, не соображавшего – куда ввязывается.

С оптимизмом того, кто отлично оценил риски, но воспринимает их как неизбежное зло на пути к тому, что должен совершить.

 Я начинала уважать Рэма как личность. А подобное всегда действовало сродни сильнейшему афродизиаку.

 Но в глубине души отчетливо осознавала, что все это – потуги рассудка объяснить эмоции, каких не испытывала сотни лет.

 Я нуждалась в обществе принца, в то время как еще недавно одиночество привлекало куда больше. При мысли о грядущих боях дремучий, неуправляемый страх стягивал горло удавкой, давил на грудь так, что вдохнуть удавалось через раз… «Я не могу его потерять!» «Я не хочу его потерять!» - билась шальная мысль. «Я не хочу, чтобы он рисковал!» - добивала другая.

 А следом приходило интуитивное, необъяснимое понимание, что Рэм не откажется драться, как бы я его ни убеждала. Именно оно лишало решимости спорить, уламывать его дальше.

 Пока мы вышагивали к моим комнатам, прикидывала – как предложить Рэму заняться любовью. Не хотелось делать это после просмотра пленок, которые, бросились в глаза, едва принц занес меня в апартаменты. (Еще бы! Их предупредительно сложили в нишу ближайшего к двери шкафа.)

 Будто сомнения в том, что король не влез в интимные детали моей жизни, разрушат волшебство момента.

 Когда же наши с Рэмом тела столкнулись, потому, что принц вознамерился выяснить истоки моей задумчивости, вдруг осознала – пора.

 Не скажу, что Рэм - самый лучший или самый умелый из любовников. Некоторые вытворяли такое…

 Но самый страстный, пылкий, отчаянный уж точно.

 То, как он закрыл глаза и двигался в сумасшедшем ритме, не останавливаясь даже после первых трех оргазмов, потрясало и подогревало.

 Словно бы – рухни здание, взорвись город, принц не заметил бы этой мелочи…

 Не предполагала, насколько потрясающе принадлежать мужчине, для которого ты и близость с тобой – солнце, центр планетарной системы. А все остальное вращается вокруг, целиком и полностью зависит от состояния звезды.

 Осознание этого вырвалось наружу рваным дыханием, подгонявшим пульс. Томлением, тяжестью внизу живота, волнами сладкой истомы, поиском близости, еще и еще… Каскадами неги от каждого толчка, когда мышцы наливаются силой и вдруг обмякают в миге блаженного удовольствия… Я почти забыла что это такое…

 Я почти забыла, что такое заниматься любовью… не сексом… любовью…

 Рэм не уставал стискивать меня так, словно готова в любой момент вырваться. Но при этом ни разу не причинил боли.

 Когда же отпустил, глядя на его лицо, такое, словно, вдруг, внезапно сбылась самая невероятная, самая невозможная мечта… я даже стушевалась. Не нашла ничего лучше, чем сбежать в ванную, надеясь, что к моему выходу, принц придет в себя.

 Однако ошиблась. Еще некоторое время он пребывал в прострации. С лица не сходила улыбка, сверкающий взгляд скользил по моей фигуре и лицу так, будто Рэм не видел ничего прекрасней.