Единственная Джун
Шрифт:
– Что-то более важное, имеешь в виду.
Я делаю шаг назад, пока мы не оказываемся на расстоянии не менее фута друг от друга.
– Ну, да. Вообще-то так и есть.
Венди скрещивает руки на груди, поджимает губы и отводит взгляд в сторону. У нее покраснели щеки, и я не уверен, это из-за нашего поцелуя или потому, что она злится, что я все испортил.
Она выглядит расстроенной из-за меня, а мне это кажется несправедливым.
Тяжело вздохнув, Венди все еще отказывается смотреть мне
– Может быть, мой брат был прав. Уайетт сказал, что, сохнув по тебе, я зря трачу время. Сказал, что ты этого не стоишь.
– Очень мило, – горько прошелестел я. От одного только имени Уайетт у меня кровь закипает от болезненных воспоминаний. Он ужасно со мной обращался в самые уязвимые годы моей жизни.
Они оба.
И теперь все, о чем я могу думать, – это то, что я оставил Джун одну в ее день рождения. И все ради того, чтобы поцеловать девушку, которая раньше надо мной издевалась.
Я продолжаю отдаляться:
– Мне нужно идти. Хорошего вечера, Венди.
Она вздрагивает, словно испугавшись моего ухода, поэтому смягчается.
– Брант, подожди, – говорит она. – Я не это имела в виду, ты же знаешь. Я просто чувствую себя немного отвергнутой.
– Это был не отказ, – говорю я ей. – Это значит «продолжение следует». Но я не уверен, что хочу продолжения прямо сейчас.
Венди таращит глаза.
– Увидимся в школе в понедельник. – Я резко поворачиваюсь, а затем шагаю через парк, направляясь домой. Я прохожу мимо Тео и Моники. Они целуются, уютно устроившись в одной из игровых конструкций, так что я кричу им «пока», прежде чем удалиться.
– Ты уходишь? – спрашивает Тео, высовывая голову над горкой.
– Да, увидимся дома.
– Хорошо… увидимся там, Луиджи.
– До скорого, Марио.
А потом я срываюсь на бег, мчусь по пустынному тротуару, пока не добираюсь до нашего уединенного района с высокими деревьями и единственной гравийной дорогой. Камни хрустят под подошвой, легкие горят. Я бегу без остановки всю дорогу до дома, а когда распахиваю входную дверь и забегаю внутрь, начинаю оглядываться по сторонам в поисках Джун.
Но в гостиной только мистер и миссис Бейли, расположившиеся на терракотовом диванчике. Они поворачиваются в мою сторону, когда я врываюсь в дом, как ураган.
– Брант? Все в порядке?
Инстинктивно я провожу пальцами по губам, как будто, лишь взглянув на меня, они смогут определить, что я целовался с Венди Нипперсинк.
– Я в порядке. А где Джун?
– Она пошла спать пятнадцать минут назад, – отвечают мне.
Сердце замирает. Она пошла спать без моих колыбельных и сказок, не дождавшись моего обещания. Наверное, она была подавлена.
Я взлетаю по лестнице.
– Не буди ее, Брант, – зовет меня миссис Бейли. – Она уже,
– Не буду.
Я лжец, но лучше уж быть лжецом, чем тем, кто нарушил обещание.
Осторожно просунув голову через приоткрытую дверь, я заглядываю внутрь: темная комната, освещенная только ночником в виде балерины.
Под одеялом лежит маленький комочек, только голова выглядывает наружу. Под подбородком – серый слоник.
Игнорируя слова миссис Бейли, я вхожу в комнату.
– Брант? – Джун поднимается, ее волосы наэлектризованы и находятся в беспорядке.
Слава богу.
Я бросаюсь к ее кроватке, падаю на колени и хватаю ее за руку.
– Джунбаг… Прости, я опоздал.
Она внимательно смотрит на меня в темноте печальными глазами.
– Я дожидалась тебя.
– Я очень рад, что ты еще не уснула. Ты прощаешь меня?
– Наверное, – пожимает она плечами. Джун притягивает Агги к груди, обхватывая его руками. – Исполнилось ли желание, которое я загадала?
У меня внутри все сжимается. Ее невинное желание, словно нож, пронзает меня, сея больше хаоса, чем следовало.
И одновременно греет.
Греет потому, что маленькие девочки должны загадывать на день рождения ролики, новый велосипед или кукол, которые умеют говорить и плакать. Они не должны загадывать такие вещи.
Но она загадала это желание ради меня, и это самое важное.
Проводя ладонью по ее лбу, я мягко улыбаюсь:
– Это желание не сможет исполниться, Джун. Когда люди умирают, они не возвращаются обратно. Очень мило с твоей стороны, что ты попросила об этом.
– Тогда в чем смысл желаний? – нахмурилась она.
– Ну… я не совсем уверен. Думаю, они дают многим людям надежду.
– Лучше бы они просто сбывались.
– Да, – усмехаюсь я. – Я тоже так думаю.
Джун смотрит в потолок, в ее глазах проносятся хороводы мыслей.
– Брант? Если то желание не сбудется, могу я загадать что-нибудь другое?
– Конечно.
– Ладно… Я хочу, чтобы мы всегда были вместе.
– Всегда, да?
Она кивает, дергая Агги за потрепанное ухо.
– Навсегда-навсегда. Это же желание сбудется, да?
Я надеюсь на это, Джунбаг.
А иногда надежда – это все, что у нас есть.
– Не сомневаюсь, – говорю я, а затем целую ее в висок и поднимаюсь на ноги. Я поворачиваюсь, чтобы выйти из комнаты, но в какой-то момент замираю в дверях, чтобы прошептать в темноту финальные слова:
– С днем рождения!
Наверняка вам интересно узнать, исполнилось ли желание Джун.