Единственная и неповторимая
Шрифт:
– Жаль.
Алек подошел к другу и протянул ему руку.
– Что ты здесь делаешь?
Энтони ухватился за его руку, поднялся и тщательно отряхнулся.
– Ты любишь тратить время на пустые разговоры.
– Хорошо, что хоть один из нас способен на это, – пробормотал Алек. – Так что случилось?
– О! – Энтони резко вытянул руку и схватил девушку сзади за рубашку, поскольку она попыталась улизнуть. – Не спеши, приятель, ты здесь почетный гость.
– Ненавижу тебя, – сказал пленник, скрипя зубами.
– Наши чувства взаимны, однако меня
Алек заметил, что паренек потемнел подобно грозовой туче.
– Ну все, придурок, ты перешел границу дозволенного, сравнив меня с богатым маменькиным сынком, не знающим, что значит проводить жизнь на темной улице.
Лицо Энтони помрачнело.
– Послушай, маленький паршивец, сейчас я тебя…
– Оставь его, Уитфилд, – вмешался Алек. – Он еще слишком мал, чтобы стать тебе достойным противником.
Энтони засмеялся:
– О, это впечатление обманчиво. – Он кивнул на голубоглазого пленника. – Этот привлекательный тип – находка среди подонков общества.
Алек нахмурился:
– Что тебе взбрело в голову? Он еще ребенок. Порой я многого не понимаю из того, что ты делаешь, но я никогда не думал, что ты способен воевать с юнцами. Ты уже достаточно взрослый, чтобы спокойно воспринимать его выпады.
– Ты ошибаешься, мой друг! – воскликнул Энтони в праведном гневе. Затем, указывая на парнишку, добавил: – По сравнению с ним я просто ребенок, заблудившийся в лесу.
– А как насчет благотворительности? – спросил Алек. – Ты отнял у меня уйму времени, разглагольствуя о ней.
– Да, почему бы тебе не быть милосердным? – вмешался в разговор паренек.
Алек улыбнулся, но Энтони не видел ничего комического в сложившейся ситуации.
– Ты знаешь, я уже проявлял милосердие, теперь твоя очередь.
– О чем это ты болтаешь?
Энтони положил руки на плечи Алека и развернул его лицом к мальчишке.
– Вот, старик, твой шанс заняться благотворительностью.
Алек освободился от его рук и повернулся.
– Что ты придумал на этот раз?
– Я не нуждаюсь в благотворительности! – крикнул мальчишка Брекриджу.
Что-то в его голосе привлекло внимание Алека. Однако прежде чем он успел понять, что именно, мальчишка бросился на Энтони. Алек едва успел перехватить его. Несмотря на то, что Уитфилд иногда вызывал у него крайнее раздражение и желание схватить его за горло и слегка придушить, он не мог допустить, чтобы кто-то нападал на Энтони в его доме. Вот если бы они находились на улице…
Алек покачал головой, в то время как мальчишка извергал поток отборной брани. Тем не менее, он не мог удержаться от улыбки: паренек действительно был весьма изобретательным по этой части.
– Я свое дело сделал, – произнес Энтони, протискиваясь мимо Алека.
– И куда ты теперь, черт побери, направляешься? – резко спросил Алек, наблюдая, как его друг устремляется к выходу.
– Посмотри
– Ты не можешь оставить мне этого мальчишку!
Энтони остановился.
– Однако будет именно так, – ответил он с язвительной улыбкой. – Хочу процитировать твои слова: «Ты проникаешь в самую суть, Уитфилд. Ты способен понять, что является достойным делом для меня. Я очень ценю твое мнение». Конец цитаты. Так вот, я пошел тебе навстречу и, наверное, заслужил бы рыцарское звание от самой королевы за этот поступок.
– Безмозглый болван! Энтони пожал плечами:
– На этом я считаю свою миссию законченной и, должен сказать, чувствую себя свободным и бесконечно счастливым. – Он подошел к входной двери, и Холмс предусмотрительно открыл ее, устремив свой взгляд в потолок, как будто изучал там фреску из Сикстинской часовни. – О, я чуть не забыл поделиться с тобой весьма важной информацией!
Алек бросил на Энтони разъяренный взгляд.
– Надеюсь, ты сообщишь, в каком темном переулке я смогу найти тебя в ближайшее время, чтобы избить до полусмерти? – процедил он сквозь стиснутые зубы, раздраженный радостным выражением лица Уитфилда.
– О, кажется, мы обиделись? – язвительно спросил Энтони.
Алек зарычал в ответ.
Энтони умиротворяюще поднял руку.
– Не ерепенься! Я просто хотел предупредить тебя, чтобы ты был бдительным с нашим маленьким другом и на всякий случай припрятал свои драгоценности хотя бы на время. По крайней мере пока ребенок полностью не раскается. – И добавил, обращаясь к мальчишке: – Если ты вздумаешь сбежать, негодник, то помни, тебя ждут мрачные стены тюрьмы. Моя доброта не безгранична.
– О чем ты говоришь? – спросил Алек, чувствуя, как в душу к нему закрадывается неприятное подозрение.
– Пусть твой гость сам расскажет о своей склонности брать то, что ему не принадлежит.
Алек бросил короткий взгляд на мальчишку, которого продолжал удерживать. Он не обратил внимания на мягкие черты его лица, шелковистую кожу и ясные голубые глаза, так как был чрезвычайно раздосадован выходкой Энтони.
– Ты хочешь сказать, что он вор? Парнишка весь напрягся.
– Я не просто вор – я самый лучший вор во всем Лондоне!
– Ты слышал? – спросил Энтони.
– Черт возьми, – проворчал Алек.
Энтони повернулся, чтобы уйти, но снова остановился.
– О, и последнее!
– Что? – сердито спросил Алек. – Он еще и убийца? Энтони отрицательно покачал головой, и в глубине его глаз промелькнули веселые искорки.
– Нет, – он вопросительно выгнул бровь и посмотрел на воришку, – ты ведь не убийца, не так ли?
– Тебе лучше не знать, – последовал дерзкий ответ, и мальчишка показал ему язык.
– Превосходно. Может быть, когда-нибудь я научу тебя, как им пользоваться. – В ответ на насмешку воришка удостоил его свирепым взглядом. Взглянув на Алека, Энтони сказал: – Так вот, друг мой, могу сказать, что тебя ждет большой сюрприз.