Единственная из чужой Вселенной
Шрифт:
Милена едва заметно улыбнулась — уголки губ приподнялись, а глаза засветились. Я снова думал об Изелейне, о Меде и о том, что прежде общение с королевой Нийлансы приносило боль, теперь же — удовольствие.
— Говори, — тихо попросил Сэл, поднимая глаза на жену брата.
— Уверена, вы придумали неплохой план, — она кивнула мне, кажется, понимая, что из нийлансца сейчас выдумщик никакой. — Пляж, горы. Не так ли?
Я кивнул. Идея лежала на поверхности. К чему удивляться, что умница
— Это все здорово. Но пляж… Это туристы. А если даже их будет мало. Если даже вы выберете Бухту Дракона, куда наведываются только местные… Все равно это любопытные глаза.
До меня начало доходить то, что пыталась донести Милена. Я не думал об этом с колокольни полукровок — тех, кто всегда в центре внимания. Конечно же, появись они на пляже, пусть даже в малопосещаемой бухте Дракона, любопытные верианские взгляды гарантированы. Если же не повезет, гарантированы приставания фанатов, от которых девушки и так уже достаточно пострадали.
— Горы, — продолжала между тем Милена. — Там здорово. Но я вот до сих пор осваиваю планер. Думаете, девушки в состоянии сейчас учиться? Это очень сложно.
Права, она и тут была права. Я рассуждал как существо, летавшее на планере с детства. Тот, кому под силу такие виражи, какие не всякий сородичи осилит. Но полукровки «взнуздают» воздушного коня впервые. И даже если мы полетим на планере на двоих, все равно им придется мучительно осваивать технику. А нужно… нужно чтобы девушки расслабились, думали о хорошем, любовались красотами.
Вот черт! Еще недолгое время назад я был уверен, что мой план идеален и прекрасен. Что мы с Сэлом легко заставим полукровок успокоиться, полюбить новый мир, восторгаясь его красотами. Но на деле… на деле все мои планы вели к совершенно обратному.
Сэл вздохнул — тяжело и обреченно. Так, словно мы уже потерпели фиаско, а девушки остались недовольны и расстроены. Но Милена продолжала улыбаться, и это заставляло меня думать, что в ее маленькой голове созрело решение.
— Да погодите так расстраиваться! — королева Нийлансы ободряюще кивнула Сэлу. — Я же сказала — есть идея.
— Мы слушаем, — без особого энтузиазма произнес он, уронив голову и изучая прозрачную столешницу. Милена не обиделась, покачала головой и продолжила:
— Когда я лечилась после турнира аджагар Рэм развлекал меня. Возил в храм Унгов. Ну тот, что на горе Мастфали. По-моему он единственный, куда пускают туристов и вообще любых гостей. Сегодня как раз не экскурсионный день. А с вершины храма такой вид… Закачаешься.
Я чуть не подпрыгнул на стуле. Как же я сам не додумался до этого?
Сэл приподнял голову и посмотрел на Милену как на спасительницу. Она и была нашей спасительницей.
Королева
Сэл встрепенулся, и мы выскочили в коридор, окликнув Милену уже возле ближайшего поворота:
— Спасибо большое, — поблагодарил я.
— Милена, огромное спасибо, — присоединился Сэл.
Она оглянулась, кивнула и скрылась за углом.
Глава 9
(Даритта)
Я почти не помню как мы с Изелейной собирались в поход с верианцами. Было ощущение, что я где-то не здесь. Душой где-то не здесь. Мое тело еще рядом с подругой, в странном, чужом замке, а душа…
С момента когда Путник сообщил о том, что Аллен запечатал границу между Вселенными, на меня словно небо обрушилось. Я могла надолго попрощаться с домом, с друзьями, с привычками. Но мама…
Я, как мазохистка, обливалась слезами и вспоминала…
Ее руки — теплые, добрые, ее глаза — лучистые, спокойные, ее заботу — мама всегда помогала чем могла. То оставит денежку на комоде, будто бы случайно, то новые носки и футболки на кровати.
Зарабатывала она не так много, и я никогда не приняла бы помощи. Но ей хотелось.
А теперь… Как она теперь? Как она без меня и я без нее?
Носорог, Сэл, потащил меня куда-то, по длинным коридорам замка. Мей — верианец Изелейны — шагал впереди, словно показывая дорогу. Я не сразу сообразила, что мы новым путем направляемся к моей комнате. Только когда Сэл свернул за угол и я увидела знакомую дверь, дошло. А может я настолько выпала из реальности?
Потом Мей предлагал куда-то поехать, отвлечься. Изелейна соглашалась, а я лишь кивала, в каком-то ступоре, почти не понимая слов.
Наконец верианцы ушли.
Изелейна принесла мне горячего травяного чая. С полчаса я сидела, молча, пытаясь привести себя в чувство. Но лицо мамы перед внутренним взором — немного уставшее, такое родное, любимое, не оставляло мне ни шанса.
Подруга вздыхала, но не говорила ни слова. В полной тишине собирала наши вещи — купальники, переодежду — все это слуги доставили еще утром.
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть, немного вынырнуть из вязкого оцепенения, что затягивало все сильнее.
Я хотела предложить гостю войти, но слова не шли из пересохшего горла, ком внутри кололся, в груди болело.
Изелейна оторвалась от сборов и крикнула:
— Входите.
В комнату даже не вошла, вплыла девушка-женщина. Я понимала, что полукровке передо мной лет 700, не меньше. Но что-то сбивало восприятие. Что-то заставляло воспринимать ее то как юную девушку, то как матрону.