Единственная любовь
Шрифт:
— У вас есть все основания гордиться собой, — заметила девушка, внимательно разглядывая полотно. — Все так реально… мне даже начинает казаться, что я могу сделать шаг и очутиться там.
— Никаких абстракций, — согласился хозяин галереи. — Но поэтому ее и не купили. Людям не нужны вещи, которые легко узнаются!
— Мне нужны. Сколько она стоит?
— Это для вас?
Она покачала головой, и на его лице промелькнула тень разочарования.
— Это для моего жениха. У него есть
Старик выглядел довольным.
— Вы можете взять ее за двадцать пять долларов.
— Но это слишком мало, — запротестовала девушка.
— Картина не имеет цены. Я продал бы ее только тому, кому она действительно нужна. Как вам.
— Но двадцать пять долларов…
Молча улыбнувшись, он начал аккуратно упаковывать картину.
— Когда вы были в Англии? — спросила Бет.
— До вашего рождения, дитя мое. Понимаете, моя жена была англичанкой, и я познакомился с ней в ста ярдах от места, с которого писал эту картину. Вот почему я не хотел продавать ее.
— Вы заставляете чувствовать себя виноватой. Вы уверены, что…
— Абсолютно уверен. Моя жена умерла, а я уже стар. Я буду рад, если моя картина достанется тому, кто будет ею наслаждаться.
С ощущением, что держит в руках кусочек истории, Бет вернулась на ранчо и спрятала картину в свой шкаф, а потом поспешила узнать, не может ли чем-нибудь помочь миссис Мэйс.
— Ты вернулась, — с огромным облегчением приветствовала ее нанимательница. — Дин пытается найти тебя с той самой минуты, как ты уехала.
— Что-нибудь случилось?
— Синди делают операцию.
— Сегодня?!
Миссис Мэйс кивнула.
— Поэтому он и звонил. Интересовался, знала ли ты об этом.
— Конечно, нет! Я позвоню ему и…
— Незачем. Он только что приехал.
Бет повернулась и увидела Дина, входящего в холл. Даже издалека было видно, как он бледен и напряжен.
— Ты уже слышала про Синди? — без предисловий спросил он.
— Да. Как ты узнал?
— По чистой случайности. Как ты знаешь, она отменила встречу с Линн, и Линн провела день со мной. Вернувшись с шахты, мы решили заехать к Синди. Ее управляющий сообщил, что она ушла из дому раньше с чемоданом. Сказала, будто проведет рождественские праздники со мной. — Дин покачал головой. — Линн сразу догадалась, что произошло. Да уж, если хочешь понять, что замышляет женщина, спроси еще одну женщину!
— Но вчера вечером Синди сказала, что операция через две недели. Зачем она держала все в секрете?
— Может, стоицизм, может, безрассудство. — Его голос стал сердитым. — Глупая маленькая идиотка, шею бы ей свернул!
Бет
— Она не безрассудная, Дин, она ужасно храбрая.
Мужчина пожал плечами, не удостоив ее ответом.
— Где Линн? Я обещал Дэнни, что встречусь с ним в больнице. Судя по всему, операция назначена на половину шестого. Если Линн не готова, я не буду ее ждать.
— Можно я поеду с вами?
— Тебе нет смысла ждать там. Пройдет не один час, прежде чем мы что-либо узнаем.
— Если Линн может ехать с тобой, то и я тоже, — произнесла Бет дрожащим от возмущения голосом.
Дин пристально посмотрел на нее:
— Ты сердишься?
— А ты удивлен?
— Но я же думал в первую очередь о тебе! Ждать в больнице — не самое приятное занятие.
— Я хочу быть с тобой, — упрямо повторила она.
— Очень хорошо. У меня и в мыслях не было пренебрегать тобой, но почему-то не пришло в голову, что ты захочешь поехать. Ты не так давно знаешь Синди, и…
— Достаточно давно, чтобы переживать за нее. Между прочим, тебя я знаю ненамного дольше!
— Намек понял. Похоже, я должен извиниться.
Она пожала плечами и отвернулась, все еще кипя от возмущения.
— Пойду возьму шаль.
Когда она вернулась в холл, Линн была уже там, и они направились к машине. Дин вел в молчании, и только у входа в больницу Бет решилась поинтересоваться:
— Когда мы узнаем результаты?
— Не раньше чем через сорок восемь часов. По крайней мере, так говорила Синди. Но может быть, она и тут соврала.
Они поднялись в комнату ожидания на третьем этаже, где Дэнни, такой осунувшийся, что казался лет на десять старше, нервно расхаживал из угла в угол.
— Новости есть? — спросила Линн.
— Она все еще в операционной, — отозвался Дэнни. — Операция более опасна, чем она нам говорила.
— Что это значит? — резко спросил Дин. — Если ты наслушался сплетен медсестер…
— Так сказал врач. И это не сплетни. Он все мне объяснил. Собственно, он, кажется, думал, что я и так обо всем знаю. — Дэнни нервно сжал руки. — Ее шансы на то, что она снова сможет ходить, — пятьдесят на пятьдесят.
— Ты хочешь сказать, нормально ходить, — поправил Дин.
— Вообще ходить, — возразил Дэнни. — Я только что узнал. Операция, на которую она согласилась вначале, была безопаснее. Но шансов на благоприятный исход меньше. Судя по всему, Синди несколько недель назад встречалась с хирургом и сказала, что хочет операцию на позвоночнике, даже если это будет означать, что она… Если операция не удастся, она на всю жизнь останется парализованной!