Единственная на всю планету 3

Ищенко Геннадий Владимирович

– Там в первую очередь есть преступность, а потом уже все остальное, – мрачно пошутил Олт. – Мы зацепились за Мексику чисто случайно и продолжили там работу только из-за мага. Я планировал вывезти своих в Америку, но пока не хватает средств и неясная обстановка. Американцы поставили в России своего президента, а он с помощью наших ренегатов начал свою игру, и пока непонятно, чем это может закончиться. Может быть, и войной.

– Значит, с переездом не спешите, – сказал Зард, – а вот деньгами нужно заняться вплотную. Там, где есть преступность, есть и деньги, экспроприация которых не вызовет негативной реакции у общества и власти.

– Она вызовет такую реакцию у самих преступников, – возразил комиссар. –

Я могу потерять свои кадры.

– У вас там уже сотня оперативников! – с возмущением сказал Зард. – Какая от них польза, если они даже не могут никого ограбить! Может быть, нам обратиться за помощью к армии? Перебросим сюда от границ один из кораблей и заменим ваших бездарей космодесантниками, а заодно заменим и вас кем-нибудь из их командиров! У вас есть маг, комиссар! С его помощью вам должно быть несложно достать оружие и выйти на нужных людей. Никто не даст вам несколько лет на какие-то производства! Мы и так уже почти проиграли! Судя по всему, в России уже создан центр, а мы к созданию своего еще не приступали. Заняли тела каких-то голодранцев и топчемся на месте! Честное слово, я уже начинаю жалеть, что мы отстранили от освоения этой планеты компанию. Уж они-то давно наладили бы поставку тел, а мы с вами за год не сдвинулись с мертвой точки! Идите, комиссар, и хорошенько подумайте, прежде чем сядете за составление очередного доклада. А лучше замените в этой Мексике кого-нибудь из своих людей, а остальных организуйте так, чтобы быстрее был реальный результат.

– Не хочешь одеться полегче? – спросил Валера. – Сегодня сильно пригрело, а ты в теплом пальто. И расстегиваться не дам: простудишься.

– Мне трудно простыть, – ответила Лена, довольная проявленной заботой. – Ладно, сейчас забегу домой поменять пальто на плащ. Не хочешь подняться вместе со мной?

– Ольга дома? – спросил он и, увидев подтверждающий кивок, отказался. – Сходи сама. И не бегом, а нормально, я подожду.

– Скажи честно, – заглянула ему в глаза девушка. – Ты ее еще хоть немного любишь?

– Глупенькая ты, несмотря на все оптимизации, – засмеялся он. – Я тебя люблю, а ей благодарен за то, что мы с тобой встретились. Если бы ее не было дома, я бы поднялся, и мы ненадолго отложили бы прогулку. А раз дома, то без меня ты сходишь быстрее.

Они поцеловались, и Лена припустила бегом к своему подъезду. Несмотря на закрытую зону, в нем тоже была охрана. Забежав в лифт, она поднялась на свой этаж, открыла дверь и замерла на пороге: из гостиной доносились всхлипывания. Сбросив пальто на пол, она вбежала в комнату и бросилась к зареванной Ольге.

– Что случилось? Тебя не Нор обидел?

– А ты что так рано? – шмыгая носом, спросила сестра. – Я думала, что тебя еще часа три не будет. Не обращай внимания. Никто меня ее обижал, просто хочется поплакать.

– Ну да! – недоверчиво сказала Лена. – Мне-то уж зачем заливать! Просто так не ревут, особенно такие люди, как ты. Должна быть причина.

– Я такая же, как все, – сказала Ольга, вытирая глаза платком. – Понимаешь, я маялась от безделья и включила телевизор. А там передают чье-то интервью. Такой вальяжный мужчина, не помню, чтобы я его раньше видела. Он так аргументированно убеждал, что нашему президенту народ и на фиг не нужен, и вся эта борьба на девять десятых устроена для электората, что даже я засомневалась.

– Ну и что? – не поняла Лена. – Из-за этого реветь? Они там все сволочи, просто одни больше, а другие меньше. Это даже такому члену электората, как я, понятно. В Америке разыгрывают спектакль для американцев, в России – для нас, а в Европе и разыгрывать ничего не нужно: они там все комедианты. Вот стала бы ты, разругавшись с Европой, оставлять в ней свою дочь? А наш президент оставил!

– А если это не он ее оставил, а сама

осталась? – возразила Ольга. – У нее своя семья и своя жизнь. Вполне могла не послушать отца. И что бы ты сделала на его месте? Она ведь уже не девчонка. Понимаешь, дело не в том, что он делает сейчас, а в том, что он, скорее всего, никогда не станет делать. Сейчас он борется за независимость России и подкрепляет эту борьбу ростом военной силы. Это очень важно и необходимо, но этим не должно закончится. Независимость ведь бывает разной. Сейчас нас грабит Запад, а вместе с ним свои кровососы, которых развелось, как блох на Бобике.

– Хочешь побороться за социальную справедливость? – насмешливо сказала Лена. – Давай с помощью магии устроим еще одну революцию!

– Я не против частной собственности, – возразила Ольга. – Но ведь вести дела можно по-разному. Можно организовывать производство и получать свою долю пирога, пусть даже с черной икрой. А у нас грабят и воруют, кто сколько сможет! Это нормально? В Советском Союзе все богатства недр принадлежали народу. Много этому самому народу доставалось от их продажи за границу? Да, на часть денег покупали пшеницу, которую не хватало ума выращивать самим, а остальное? Все утекало в помощь борющимся с империализмом и идущим к светлому некапиталистическому будущему! Кое-что перепадало и нашим, но так, чуть-чуть. А теперь что, лучше? Теперь эти недра нам совсем не принадлежат. Кто-то качает нефть и добывает газ, все это продает и выплачивает не такие уж большие налоги, которые на две трети разворовывают чиновники. А на ту треть, которую все-таки не разворовали, мы все живем. Изменится в этом что-нибудь после изменения конституции? Я в этом сейчас очень сильно сомневаюсь. И что хуже всего, я не вижу, кто мог бы в этой ситуации хоть что-то сделать!

– Тогда сделай сама, – предложила Лена. – Денег у тебя куры не клюют, да и корпорация на такое дело всегда отстегнет. Создай свою партию, а потом стань президентом. Нынешний все равно в своем кресле вечно сидеть не будет. А чтобы восхищались и любили, создай свои магические лечебницы, в которых людей будут исцелять бесплатно! Среди наших воротил не одни воры и кровососы, просто создали систему, когда воровать и драть с других три шкуры выгодней, чем пытаться что-то производить и вести дело честно. Вам везет в том, что отхватили деньги за халявное золото, выпускаете продукцию, которой нет у других, и пользуетесь поддержкой высших чиновников. У других ничего этого нет, вот и изворачиваются, как могут. А кто и этого не может, тот ворует или, как в нашей торговле, устанавливает бешеные наценки.

– Посмотрим, – сказала Ольга. – Может быть, так и сделаю. Сначала нужно разобраться с теми, кто держит нас за горло, и перекрыть путь дорам.

– И долго вы его им будете перекрывать? – спросила Лена. – Они уже, наверное, давно набрали новые кадры и расползаются по Земле, как тараканы.

– У нас ограниченные возможности, – ответила Ольга. – Ты можешь себе представить, сколько времени нужно для того, чтобы изготовить десять тысяч спутников, и во что это обойдется? А потом все это надо будет еще так развесить на разных орбитах, чтобы не было разрывов в защите. Субари говорил, что начнем их вывод в космос не раньше, чем через три месяца. Да, ты так и не сказала, почему пришла так рано?

– Ой, мамочка! – воскликнула Лена. – Я сказала Валере, что только поменяю пальто, а сама с тобой заболталась! Все, побежала, а ты больше не реви!

– Постараюсь, – улыбнулась Ольга. – А ты не бегай, а то и в плаще запаришься.

– Я должен вам передать, что через три дня наша авиация нанесет удары по армии Сирии, – сказал крепкий мордастый американец, одетый, как и большинство здесь, в камуфляж. – Сухопутной поддержки не ждите, вы должны справиться сами. Но оружием поможем.