Единственная на всю планету. Дилогия

Владимирович Ищенко Геннадий

– Ты только не волнуйся!
– сказала отцу Ольга.
– Это просто маскировка, я тебе все сейчас объясню. Дай только сниму это платье.

– Это не платье, а безобразие!
– сказал он.
– И к нему, наверное, еще были те туфли на каблуках? На тебя, случайно, мужики не бросались?

– Я всегда говорила, что ты у меня молодец!
– сказала она и попыталась поцеловать отца, но тот отшатнулся в комнату.

– Сначала переоденься, - сказал он Ольге.
– Потом сними накладные ресницы и штукатурку с лица и объяснись. А уж после этого я буду решать, целоваться с тобой или идти за ремнем!

Смывание и переодевание заняли

минут десять, еще столько же она рассказывала Егору об их похождениях.

– Охота на живца, - сказал он, глядя на дочь со странным выражением.
– Значит, добыли два тела. И кто они ты уже знаешь?

– Знаю только, что мерзавцы!
– задрав подбородок, ответила Ольга.
– А подробнее узнаю завтра у Васильева. Сегодня торопились домой из-за тебя. Знали же, что будешь волноваться.

– А почему так уверена, что мерзавцы?

– Знаешь, папа, - сказала она.
– У меня, конечно, нет твоего опыта, зато есть свой. И здравый смысл у меня тоже есть, хотя ты мне в нем иной раз отказываешь. Кем могут быть люди, которые намеренно оскорбляют и унижают других? Которые готовы увезти и скопом изнасиловать женщину, ответившую им той же монетой? Которые бросились на нее с ножами и пытались убить? А ведь я не действовала на них магией, как планировала вначале. Да, оделась не слишком скромно, ну и что? Мы зашли в это кафе поесть. Был и расчет, но если бы нас никто не тронул, мы бы оттуда ушли ни с чем! Так что я еще сделала для людей доброе дело. В то кафе мог прийти какой-нибудь парень со своей девушкой. А эти сволочи уже немало набрались, поэтому всякое могло случиться. А если ты считаешь мой способ аморальным, придумай свой, а я послушаю. Извини, но целоваться я с тобой сейчас не буду, расхотелось.

Остальные дни этой недели для Ковалевых прошли без каких-либо существенных происшествий. В воскресенье состоялось первое занятие секции восточных единоборств тренера Сорокиной во Дворце спорта. Самой Александры на нем не было, а за Ольгой, как и договаривались, в час дня приехала машина. Помимо Ольги в салон загрузились Нор, Сергей и Вера, а Виктор своих детей на занятия привез сам.

– Семерых своих подопечных я знаю, - сказала Ольга, осмотрев одиннадцать собравшихся учеников.
– Остальные назовутся, когда я зачитаю их фамилии. Лапина!

– Я!
– отозвалась невысокая, симпатичная девушка лет пятнадцати.

– Голубева!

– Я!
– поднялась со скамейки высокая, полная девушка с некрасивым лицом.

Единственное, что в ней притягивало взгляд - это черные, блестящие волосы, забранные сзади в пышный "конский хвост". По виду она была примерно на год старше Ольги.

– Панов!

– Я!
– встал немного сонный на вид парень, в котором не было ничего примечательного.

Наверняка ни хорошей реакцией, ни сообразительностью он не отличался. Ольга решила, что он учится в десятом классе и, как выяснилось позже, не ошиблась.

– А Тарасов это у нас ты, - утвердительно обратилась Ольга к последнему из ее списка.

– Ну я, - ответил здоровенный парень, один вид которого вызывал у Ольги неприязнь.

Будучи по виду ровесником Нора, он был на полголовы выше его и шире в плечах. Неплохо развитые мышцы начали заплывать жиром, а с мордастого лица на Ольгу смотрели хитрые и наглые глаза.

– Хочу сразу предупредить всех новичков, - сказала Ольга, глядя на Тарасова.
– Меня попросили с вами заняться, но это вовсе не значит, что я со всеми буду возиться.
–

Заниматься борьбой нужно изо дня в день, а не только те два раза в неделю, когда вы сюда приходите. Иначе это будет просто пустая трата времени. Причем и моего, и вашего. Из вас всех я немного знаю только Стародубцеву, поэтому я ее не называла. Она заниматься хочет, остальные... посмотрим. И еще одно. Я ваш тренер и все, что я говорю, обязательно к исполнению. Если кто-то не рвется заниматься или будет здесь проявлять свой характер, тот может сразу уматывать.

– А если умотаешь ты?
– насмешливо спросил Тарасов.

– Виталий?
– спросила его девушка, сверившись со списком.
– Можешь ответить на один вопрос? Для чего ты сюда пришел? Никакого желания вкалывать и чем-то заниматься я у тебя не вижу.

– И не увидишь, - ответил он.
– Мне ваша борьба до одного места. Я и так любому здесь ребра пересчитаю. А пришел... Предок прислал, вот и пришел.

– Вот и скажи своему предку, что у тебя признали профнепригодность. Мало того что нет интереса и желания работать, еще и моральный облик не соответствует.

– А что ты против меня имеешь?
– недобро сощурился он.

– Лично против тебя ничего не имею, но учить ничему не буду. Я учу людей для самозащиты или защиты тех, кто попал в беду, и кому нужна помощь. Любителям считать чужие ребра я силу давать не буду. Все ясно? А если ясно, то уходи и не мешай заниматься тем, кто этого хочет. Да, можешь пожаловаться на меня предку.

– А если не уйду?
– осклабился он.
– Что тогда? Применишь свою борьбу?

– На фиг ты мне нужен?
– изобразила удивление Ольга.
– Если хочешь сидеть в раздевалке, то сиди, а заниматься мы все равно будем в зале. Правда, если потом у кого-нибудь что-то пропадет из вещей, первым подозреваемым будешь ты!

– Следи за языком, дура!
– сразу перестав улыбаться, зло сказал Тарасов.

– Давай я этому любителю считать чужие ребра пересчитаю зубы, - поднялся Сергей.

– Отгребешь неприятности из-за этого урода, - спокойно сказал Нор.
– Мало тебе одного Владимира?

– Это я урод?
– поднялся Тарасов.

– Нор, подожди, - остановила друга Ольга.
– Сделаем проще.

Из носа Тарасова на паркет раздевалки тонкой струей потекла кровь. Сначала он не понял, потом испугался и, заткнув ноздрю пальцем, выбежал из комнаты.

– Это у него от злости лопнул сосуд, - сказал Нор.
– У кого-нибудь есть туалетная бумага?

– Сейчас ребята ненадолго выйдут и мы переоденемся, - сказала Ольга после того как Нор бумагой вытер кровавую лужицу.
– А потом то же сделают они.

– Зря ты с ним связалась, - сказала Таня, когда парни вышли из раздевалки.
– Он бы и сам ушел. Хотя его мамаша этого в любом случае так просто не оставит. Отец у него нормальный, это мать вонючка. Она у отца работает главбухом на одном из заводов комбината. Говорят, что очень хороший специалист, а, как человек, говно.

– Он бы нам все равно не дал заниматься, - сказала Ольга.
– Если его сюда прислали из-под палки, он бы сделал все, чтобы я его сама вытурила. На занятия ходить не нужно, и виноват не он, а я.

– Я обо всем расскажу отцу, - пообещала Таня.
– Ты не думай, он у меня нормальный. А он поговорит с его отцом.

– А почему не с матерью?

– Потому что он знает, что с ней говорить бесполезно. Открыто она тебе ничего не сделает, а вот какую-нибудь гадость исподтишка...