Единственная на всю планету. Дилогия
Шрифт:
– Почему врезать - это я себе примерно представляю, - улыбнулся отец.
– А почему решила простить?
– Потому что Ольга сказала, что учит борьбе только для самозащиты. Если кто-то начнет сам нападать, найдет и закопает. А она такая: если что-то пообещала, обязательно сделает.
– Шутишь?
– Немного. Я ее, если честно, немного побаиваюсь и много уважаю. Меня к ней просто тянет. Как бы я хотела с ней подружиться! Завидую девчонкам, которые с ней учатся в одном классе!
– Что же в ней такого?
– заинтересовался Владимир Сергеевич.
– Ведь
– Мне трудно сказать, - задумалась дочь.
– Она сильная, умная, красивая. И еще она очень уверена в себе. Я таких в ее возрасте вообще не встречала. И у нее такой классный парень!
– Я не понял, ты из-за нее хотела бы учиться в одном классе или из-за парня?
– улыбнулся отец.
– Вообще-то, твою мечту несложно исполнить.
– Нет, не из-за Нора, - ответила Таня.
– Там у меня нет никаких шансов. Ничего, если продолжу занятия, я себе тоже найду парня! И не из-за того, что ты у меня такой со всех сторон замечательный, а из-за себя самой. Ты только на походку обратил внимание, а у меня еще и прыщи исчезли и нос стал меньше!
– Это ты выдумываешь, - сказал Владимир Сергеевич.
– Прыщи - это я еще могу понять, но нос, дорогая моя, поправить можно только пластикой. И не сейчас, а когда перестанешь расти.
– Да?
– Таня взяла отца за руку и потянула к окну.
– Иди сюда, здесь светлее. А теперь внимательно посмотри, выдумываю я или нет!
– Действительно уменьшился, - растерялся Владимир Сергеевич.
– Ты ресницы не наклеивала?
– Нет, а что?
– Мне кажется, или они у тебя действительно стали и гуще, и длиннее?
– Сейчас посмотрю!
– дочь подбежала к зеркалу и всмотрелась в свое отражение.
– Точно! Видишь теперь, какая польза от занятий!
– Видеть-то я вижу, но, убей меня бог, ничего не понимаю. Надо будет сводить тебя к медикам.
– Только попробуй!
– вскинулась Таня.
– И сама не пойду, и их пошлю лесом! Если это действительно как-то связано с нашими занятиями, а Ольга молчит, значит, она не хочет, чтобы это связали с ней. И если благодаря тебе поднимется шум, она может бросить секцию. Тогда и я ничему не научусь, и красивее не стану! И ей подложим свинью! Ты мне тогда не отец, так и знай! А с Ольгой я завтра на секции поговорю сама.
– А другие с вашей группы меняются, или это проявилось только у тебя?
– Знаешь, я к ним не присматривалась, так что ничего сказать не могу. Все девчонки, которые занимались с Ольгой раньше, красавицы одна лучше другой. Да ты их сам видел, когда они выступали. И мальчишки славные на лица, что Сергей, что Олег. О Норе я уже не говорю. А какие у них фигуры! А наши... Надо посмотреть и поговорить. Борька Панов точно изменился. Был сачок и тормоз, да и вообще... дурак. Его на секцию отец сам привозил на машине, иначе он до Дворца спорта не дошел бы, куда-нибудь смылся. А сейчас вкалывает, как и все остальные, и уже два занятия я от него не слышала ни одной глупости. А на его физиономию я на занятиях посмотрю. У него было много прыщей на лбу, поэтому сразу увижу.
–
– Я, конечно, рад, но одновременно как-то тревожно. Наверное, я о Ковалевых все-таки постараюсь разузнать побольше. Успокойся: если ты так этого не хочешь, я к медикам обращаться не буду.
– Вчера видела Голубеву, - сказала мужу Тарасова.
– Хвастается успехами дочери. Говорит, что за месяц согнала шесть килограммов и уже садится на шпагат. И вообще похорошела. Раньше на секцию выталкивали, а теперь сама бежит. Когда из-за насморка хотели не пустить, устроила родителям истерику и все равно пошла. А вернулась без малейших признаков простуды.
– И к чему ты мне это говоришь?
– спросил Павел.
– Чтобы я лишний раз позавидовал Голубевым в том, что у них нормальная девочка, а у нас с тобой сын-урод?
– Не смей так говорить о Виталике! Зря я не пошла говорить с этой Ольгой сама, а отправила тебя!
– Не ты меня отправила, а я пошел сам. Я пока не работник твоей бухгалтерии. Ну пошла бы ты вместо меня, дальше-то что? Что ты могла бы сказать этой Ольге? Не она вытурила нашего сыночка, он ушел сам. А тренер - это только предлог. Он тогда не только ей, он всем нахамил! Парни на секции ему чуть было не набили морду. Ольга удержала, а потом у него от злости полопались сосуды. Мне девочка Лапиных рассказала, как он там чудил.
– Пусть бы только попробовали тронуть его пальцем!
– вскинулась жена.
– Мигом бы вместо Дворца спорта попали в полицию!
– Да?
– Павел с интересом посмотрел на жену, как будто видел ее впервые.
– Не в первый раз убеждаюсь в том, что человек может стать хорошим специалистом при дефиците ума. Это, если ты не поняла, о тебе. Сводить дебет с кредитом ты можешь, а нашего сына безнадежно испортила. Развелся бы, да это уже ничего не изменит.
– Это я-то дура!
– от злости лицо Вероники пошло пятнами.
– Сам дурак! На чью зарплату куплена эта квартира? А новая машина? Или на твои деньги мы ездим за границу? И не смей мне хаять нашего сына! Если хочешь разводиться, я тебя не держу! Можешь убираться в свою квартиру, которую мы, слава богу, не успели продать! Только своим ходом, машину я тебе не отдам! И с этой сучкой Ольгой я еще разберусь! Секцию я из-за Стародубцева не закрою, но в ней будет другой тренер!
– Ну что же, - сказал ей Павел.
– Давно надо было уйти. Подавись своими деньгами и машиной с квартирой. Возьму только свою одежду. А Ольге отнесу коробку конфет. На это моих денег хватит. А Стародубцева при встрече предупрежу. Он затеял эту секцию из-за дочери, которая с другим тренером заниматься не станет. Будешь делать гадости своему шефу, вылетишь с работы. У нас, как ты знаешь, незаменимых нет.
Глава 28
– На такой эффект я не рассчитывала, - сказала Ольга Нору.
– Сейчас переоденусь и позвоню Виктору. Не может быть, чтобы он об этом не знал.