Единственная. Твоя
Шрифт:
Мужчина возился с бутербродами и чаем. Голова мокрая, и ворот простой белой майки тоже весь мокрый.
— Сейчас будет готово, — обронил глухо.
Но на нее не глянул. Обидно!
Любава уже собралась развернуться и уйти, но ее остановил тяжелый вздох.
— Кажется, если я просто посмотрю на тебя, то не выдержу… не после того как… — Данияр запнулся. Опять вздохнул. — Как увидел то, что могло быть с нами.
Любава схватилась за пылавшие щеки.
— Разве тебе раньше не снилось? — пробормотала, бесполезно пытаясь вернуть голосу
— Когда тебя впервые увидел, то стала сниться. Но всегда неясно, лишь силуэт… Ты бродила между деревьями, а я пытался поймать. Никогда не получалось…
Данияр все же обернулся и окинул ее жадным взглядом.
— …Это не просто сон, — добавил хрипло. — Спорить готов, Варвара опять за старое взялась.
— Но зачем?!
— Чтобы я нарушил клятву. Хоть немножко.
— И что тогда?
— Ничего хорошего. Мои поступки отзываются всему селению.
— Потому что ты — Старший?
Данияр кивнул.
— Верно. Это не просто титул или звание. Это ответственность. От меня зависит даже погода. Не говоря уж об охоте, удачи в делах, да и прочем…
Любава все-таки присела за стол. Как все сложно! А может, зря она возвращаться решила? Будет только мешать Данияру…
Перед носом очутилась кружка с чаем и полная тарелка бутербродов.
— Поешь, Любавушка, — мягко произнес Данияр. — И не выдумывай лишнего. Я буду пробовать разорвать клятву. Даже если придется искать выход всю жизнь, — в янтарных глазах сверкнула решимость.
И Любава как-то сразу духом воспряла. Раз Данияр настроен серьезно, то чем она хуже? Нельзя проявлять слабости, Варвара только этого и ждет!
Пока она размышляла, как возможно помочь, а еще правильнее себя вести, на лестничной клетке загрохотал лифт.
— Владимир, — проинформировал Данияр.
— Откуда узнал?!
— Шаги слышу.
И действительно, через пару минут в квартире объявился Владимир.
— Поднимай свою мохнатую задницу, — проворчал, обращаясь к Данияру. — Время съездить в один заказник, недалеко от Москвы. Там встреча намечается…
Тоненький запах гнили бередил чувствительное обоняние. Злил. Подначивал сорваться на бег и разъярённым зверем нестись в сторону шайки недомужиков, возомнивших себя хозяевами жизни.
Но Данияр не шевелился. У него будет лишь одна попытка — слишком много свидетелей и охраны.
— …чертова девка! — донес ветер полные ненависти слова. — Придушу своими руками… Моего сына на нары… Следак тоже покойник…
Урод не стеснялся в выражениях.
Расписывал, что сделает с Любавой и всеми причастными. Про него — Данияра — тоже упомянул. Злился на отсутствие толковой информации.
Медведь едва слышна зарычал.
Такую падаль нельзя оставлять в живых! Одним махом прихлопнуть бы собравшийся вокруг гнус, но… медведь — не палач. Он — защитник, который если и убивает, то лишь в самых крайних случаях и только тех, кто несет непосредственную угрозу.
Данияр понимал, что дружки
А грязная дискуссия набирала обороты.
Данияру оставалось лишь зубы стискивать. Не мальчик ведь! Столько подлости повидать успел и каждый раз удивлялся, насколько гнилая у иных двуногих душонка. Людьми их назвать нельзя — только отбросами. Беспринципными, жестокими, лишенными всего человеческого… Такие безвинного убьют не поморщившись, и ничего у них не дрогнет. Нет в груди сердца. Не боятся они ни черта ни дьявола. И зря! Каждому Боги по их делам отмеряют. Это лишь кажется, что справедливости нет. Есть она. Просто расплата порою настигает через время.
Но не в этот раз!
Медведь подобрался, примеряясь к прыжку. Люди толклись на поляне — ждали, пока им подгонят дичь. Напрасно! Зверье, повинуясь его молчаливому приказу, пряталось по норам, а егери с собаками безуспешно пытались выманить хоть зайца, не говоря уж об обещанном кабане.
— …Где этот чертов хряк?! — взвизгнул главарь, окончательно теряя терпение.
И медведь ответил протяжным рыком.
Гигантским прыжком вылетел на поляну и последнее, что увидела его добыча — оскаленные медвежьи клыки.
— Ну ты… шкура дубовая, — бормотал Владимир, вытаскивая пинцетом пули.
Данияр только губу закусил, чтобы не стонать. Попало ему хорошенько. Целых пять свинцовых «подарочков» принес. Если бы не защита Святобора, истек бы кровью на месте.
— …А он точно… того? — опять подал голос щенок.
— Точнее не бывает, — прохрипел Данияр, стискивая кулаки.
С разорванным горлом долго не живут. В пасти зверя осталось довольно плоти, чтобы гарантировать уроду встречу с Мораной (прим. автора — славянская богиня смерти).
Щипцы нырнули глубоко в рану и вытащили еще одну пулю.
Владимир что-то бормотал себепод нос, а на автомобильном сиденье разрывался мобильный. Но парень не отвлекался — оказывал первую помощь.
А Данияр напрасно пытался заглушить в себе глубокую признательность. Не только за помощь и то, что не побоялся ждать его в лесу, совсем рядом. Нет, важнее было другое. Как ни крути, Владимир оказался хорошим малым. Заботился о Любаве, оберегал, и в некотором роде Данияр был рад, что в самое трудное время именно этот парень оказался рядом… Но это не мешало ревности грызть сердце ядовитыми зубами.
— Спасибо, — вдруг тихо произнес Владимир.
Данияр даже головой мотнул — померещилось, что ли?
— …Этот гад давно всем жизнь портил, — пояснил Владимир. — На пару со своим сынком. И ничего им сделать нельзя. Деньги решают, — добавил с ненавистью. — Эти дурацкие бумажки, чтоб они сгорели…
— Золото во все времена грязь к себе тянуло, — ответил Данияр глухо. — Так уж вышло…
И в машине опять воцарилось молчание. Только щипцы звякали и мобильник жужжал без передышки.