Единственная
Шрифт:
— Эй, — громко окликнула она, — подожди.
Бен довольно долго ждал, пока она перевела дыхание.
— Я не хотела грубить, это получилось случайно, просто ты напугал меня.
— Как идут репетиции? — Бен переложил книги в правую руку и левой рукой повел мяч.
Карлин с подозрением взглянула на него, но, как ни странно, его, кажется, это действительно интересовало.
— Замечательно. То есть пьеса замечательная. Но Кенни Чайлдз и я — это не то, что Ларри Керт и Кэрол Лоуренс.
— Ну-ну, не принижай себя, — улыбнулся ей Бен, — у тебя хороший голос.
Карлин почувствовала,
— Ты должен играть за школу, — в ответ сказала она. — Войти в баскетбольную команду, играть в бейсбол или еще во что-либо. Таш говорила, что в прошлом году тренер хотел, чтобы ты выступал за школьную команду юниоров.
— На это нужно много времени, а я и так достаточно часто играю. — Говоря это, Бен хлопал по мячу. — Ты же знаешь, каждый Божий день где-нибудь устраивают любительскую игру.
— Ну да, а тебе ведь нужно еще получить пятерки по всем предметам, где уж тут найти время для развлечений. — Карлин услышала, что говорит с издевкой.
«Ну, зачем я так?» Привычка воевать с ним на сей раз принесла ей скорее разочарование, чем удовлетворение. Но, как обычно, посмеяться над ним гораздо безопаснее, чем признаться себе в новом чувстве, которое приводило ее в необъяснимое замешательство. «Да ладно, — решила она, — назвался груздем — полезай в кузов».
— Например, сегодняшние занятия по социологии. Боже, могу поспорить, твоя работа описывает эпоху Возрождения не по дням, а по часам.
Как всегда, на ее контрольной работе стояло «5-», а его была отмечена большой красной «5+». Бен услышал вызов в ее тоне, но решил не попадаться на удочку. Иногда ему хотелось просто спокойно поговорить с Карлин, а не подкалывать друг друга; когда это изредка удавалось, оказывалось, что она единственная девочка в школе, которая могла понять его. Она лентяйка, конечно, но сообразительна, как дьявол. Кроме того, чертовски хорошенькая, с огромными зелеными глазами и длинными темно-каштановыми волосами. Временами, когда Бену не хотелось убить ее, он даже ловил себя на том, что его тянет дотронуться до нее, откинуть волосы с лица или коснуться плеча, если они шли рядом. Кроме того, он просто нуждался в собеседнике. Отец, возможно, понял бы его, но он работал по многу часов в день, и Бен не хотел мешать его воскресному отдыху. Да и вряд ли у них получился бы разговор — Леонард Дамирофф давно жил в своем замкнутом мире и не допускал туда никого — даже собственного сына.
Поравнявшись с магазином Дэлримпла, Бен нахмурился. Витрины выглядели пыльными и неряшливыми, даже объявление о скидке было серым по краям, как будто одни и те же вещи оставались в продаже десятилетиями, а не в течение недели. Магазин был таким же безотрадным, как и все остальное в Вестерфилде, а ведь когда-то, в детстве, он так притягивал его.
«Я не собираюсь прожить жизнь, которая сведется к нулю, — молча клялся Бен, падая без сил каждый вечер и не помня ничего, что происходило в течение дня. — Отец может отказаться даже желать чего-либо, не говоря уже о том, чтобы что-то предпринять, но я не такой».
Бен вспомнил
— Я хочу стать врачом, — тихо признался он Карлин, замедлив шаги при этих словах.
Карлин очень удивилась. Не потому, что она не верила в Бена — он был достаточно способным, чтобы добиться какой-то цели, но едва ли кто-нибудь из Вестерфилда мог надеяться осилить колледж, медицинский факультет и все остальное, что требуется, чтобы стать врачом. Она связывала воедино то, что Таш по секрету сообщала ей на протяжении многих лет: напрасные старания Кит Дамирофф свести концы с концами и маленький кондитерский магазин Леонарда Дамироффа, в котором не было ни единого покупателя в большинстве случаев, когда она заходила туда.
Надежда в голосе Бена встревожила ее, и она ответила небрежно, словно посмеявшись сейчас над его мечтами, тем самым пытаясь скрасить его разочарование в будущем:
— Да… а я собираюсь стать космонавтом.
— Знаешь, я думаю, у тебя бы получилось, если бы туда брали девушек, — мягко ответил Бек.
Карлин не могла решить, что больше взволновало ее — его мягкость или правда, скрытая в его словах. Девушкам действительно многого не дозволено, и Бен не просто заговорил об этом, он еще был и единственным мужчиной, кто это признал.
— А где же вы собираетесь достать деньги на колледж, доктор Дамирофф?
Бен удержался от ответа, смущенно поймав себя на том, что выбирает между стремлением нанести ответный удар и непреодолимым желанием исследовать эту таинственную впадинку там, где голова Карлин переходила в тонкую шею.
— Ну, быть может, если мне повезет, я получу «Резерфорда», — произнес он без всякого выражения.
— Как же, будем строить из себя скромника, — перебила Карлин, выведенная из себя.
Все в школе знали, что Бен Дамирофф станет обладателем пяти тысяч долларов, которые «Корпорация Резерфорда» давала самым способным ученикам по окончании школы.
— Конечно, ты получишь «Резерфорда», но этого вряд ли хватит на колледж.
Бен остановился и стал объяснять Карлин тщательно продуманные финансовые планы своего отца.
— Ты знаешь Маргарет Ваал, профессора математики из «Общественного колледжа» в Коулвилле?
Карлин отрицательно качнула головой.
— Вот она и есть это финансовое чудо. Она давным-давно ходит в папин магазин за сигаретами и несколько лет назад согласилась внести деньги на счет колледжа для меня и Таш. Мы не первые, которым она помогает. — Медленно двинувшись дальше, Бен попытался объяснить более подробно. — Это не такие большие деньги каждый месяц, но благодаря ее ловкости они сложатся в сумму, достаточную для нас двоих.