Единственная

Никольская Ева

– И? – не сводя глаз с Аллегро, спросила я. – Вы поверили?

– Н-нет, – с легкой запинкой ответил он, но при этом стиснул несчастный стул так, что побелели костяшки пальцев.

О, звезды!

Да мы просто два идиота, неуверенные в чувствах друг друга. Я – из-за своей молодости и неопытности, а он, видимо, наоборот – из-за слишком большого груза прожитых лет. Этот мужчина бесконечно долго был один. Он полностью уверен в себе и своих силах, но точно не во мне.

Это ведь у него зависимость, а что у меня? Откуда ему знать. Может, мое отношение к нему –

всего лишь мимолетное увлечение, а вовсе не любовь. И нет никаких гарантий, что я также не увлечена кем-то еще – например, Каем Огненным. Мы ведь с ним друзья, а значит, много времени проводим вместе.

Аллегро не эмпат, чтобы точно знать, как я к нему отношусь, а я из-за дурацкой неловкости и глупой стеснительности не удосужилась четко объяснить свои чувства.

И кто-то особо умный воспользовался нашим недопониманием!

Вот уж не ожидала от мужской половины семьи Ландау такой подлости!

– Знаешь, Ал… – перешла на «ты» я, стягивая с руки перчатку.

Один палец, другой… продолжая смотреть на иоширца, невольно отмечая, что мне нравится в нем все: немного резкие черты лица и слишком бледная по человеческим меркам кожа, идеальная форма губ и горбинка на довольно внушительном носу, а еще его лиловые глаза… которые стремительно начали темнеть.

– Хочешь меня прочесть? – спросил он, наблюдая за моими движениями.

– Нет, – сказала я, решительно откидывая плед. – Обнять хочу.

Удивительно, но я даже не покраснела, признав это. Просто во мне будто какой-то предохранитель сгорел. Как-то разом пришло понимание, что если продолжим в том же духе, найдется множество желающих нас разлучить. И неважно, из благих побуждений они будут действовать или из зависти.

Отец, брат, Джет, эта странная Айя… еще кто-нибудь. Без разницы! Отныне за свою любовь я буду бороться, а не страдать в сторонке, накручивая себя. Есть вопросы – задам, недовольна – скажу, а если захочется поцелуя…

Так, ладно… позже подумаю о поцелуях.

Я хотела подойти к безопаснику, чтобы просто обнять, согревая его теплом своих рук, но он опередил, в мгновение ока очутившись рядом. Подхватив за талию, Аллегро поставил меня прямо на кресло, что компенсировало нашу разницу в росте.

– Правда, хочешь, девочка моя? – Голос его стал тихим и хриплым, а радужки черными, как ночное небо, в глубине которого сияли звезды.

Космос… бескрайний, неизведанный и невероятно притягательный.

Он – мой космос! И я хочу изучать и покорять его вечно.

– Правда, – прошептала я, положив ладони на плечи мужчины. Широкие, твердые и надежные, как каменная глыба. – А еще я хочу, чтобы мы друг другу доверяли. И делились тем, что вызывает беспокойство. – Я говорила, скользя кончиками пальцев по его шее и затылку, то сжимая волосы у корней, то, наоборот, отпуская. Его руки, все еще лежавшие на моей талии, сжались сильнее, притягивая меня ближе к нему. – Я во многом не уверена, Ал – характер у меня такой, но одно знаю точно: единственный мужчина, которого я люблю – это ты. И идея дома на иоширском звездолете мне нравится гораздо больше просто дома.

Я хотела сказать еще,

что понимаю, как он занят в последние дни и чем, ведь ему одновременно приходится разбираться сразу с несколькими большими проблемами, в том числе и с нашей. И что я вовсе не настаиваю на частых свиданиях с культурной программой, хотя и очень рада им.

Мне сейчас вполне достаточно было бы просто разговаривать с ним… да хотя бы по видеосвязи! Слышать его голос, видеть его глаза, чувствовать, что он где-то рядом и тоже думает обо мне. Но ничего из вышеперечисленного озвучить не получилось, потому что нам стало совсем не до разговоров, когда губы Аллегро накрыли мои.

О, звезды! Как же сладко-то…

Хм… Может, папа нас вовсе не разлучить пытался, а, наоборот, свести?

Кристина

Ощущение, что маховик событий раскручивается все сильнее, появилось у меня в четверг с самого утра.

Началось все со скандала Евы с Ником, которому она вечером не смогла дозвониться, зато поймала брата перед работой и высказала все, что думает о его вмешательстве в ее личную жизнь. Признаться, я малость прифигела, став невольным свидетелем их телефонного разговора.

Видать, она и правда очень сильно любит моего учителя, раз даже наехала на Николаса с отцом за их манипуляции. Еще и про Светлану из «Листопада» брату целую нотацию прочитала. Если он и хотел ей что-то возразить, у него просто не было шансов.

Показав сестре большой палец, я одобрительно (и уважительно) присвистнула, после чего слопала свой завтрак и ретировалась за дверь, сказав, что у меня срочная встреча с Элом перед учебой.

Встреча, действительно, была назначена, однако сбежала я вовсе не поэтому. Скрывать от Евы грядущий поход на маскарад становилось все сложнее. Особенно теперь, когда наша скромная «кошечка» внезапно превратилась в разъяренную «тигрицу».

Вот она – волшебная сила любви! Придает смелости и уверенности больше, чем любые энергетики. Мне тоже такое не помешает.

Надеюсь, сегодня вечером перепадет немножко нежностей от телепата. Если не как награда за удачно выполненное задание, то хотя бы в виде ласкового напутствия. Или в качестве мотивации. Или… Ой, да чего я фигней-то страдаю? Просто поцелую его и все… если захочется. Он же МОЙ ПАРЕНЬ.

Мой парень встретил меня у подъезда, приветственно чмокнул в щечку, после чего домчал с ветерком на эш-байке до академии, в которую сам не пошел.

Оказывается, он после информации про странное самочувствие солистки «Листопада», о которой я сообщила ему ночью, договорился увидеться со следователем по делу Светланы и кое-что еще раз перепроверить. Так как Эл часто помогал органам правопорядка, к нему там относились как к своему и в подобных просьбах не отказывали. Во всяком случае, я поняла именно так.

– Вечером расскажешь, что удалось разнюхать, – заявила я, слезая с мотолета.

– Обязательно, – сняв шлем, парень посмотрел на меня из-под длинной растрепанной челки, которую я машинально поправила.