Единственная
Шрифт:
— А что значит «проявился»? И чем это мне грозит?
Мне почудилось, что Джар улыбнулся: дрогнул подбородок с кадыком и слегка натянулась на шее кожа.
— Для меня ты невероятно сильно и привлекательно пахнешь — значит, мы отлично подходим друг другу. Совместимы. Мое тело это почувствовало. Когда ран готовится к обмену спорами, набухает и… беспокоит. Если переместишься немного ниже, то почувствуешь, что та-ран тоже отреагировал на потребность рана в обмене и слиянии.
По-русски говоря, у Джара встал и он откровенно хочет. Я запаниковала:
— Я не хочу слияния!
—
— Спасибо, — выдохнула я, расслабляясь, и озвучила любопытную мысль. — Ваш вид, по-человечески раса, называется рант. Это понятие имеет какое-то отношение к рану?
— Относительное. Ран имеет несколько значений: мужественный, мужской, иногда множественный и умножающий. Слово рант на другие языки переводится как «большой муж». А ранты — большие мужи.
— Спасибо за информацию, — порадовалась я, ведь если делится чем-то о себе, возможно, не бросит сразу.
— В этой экспедиции ты была со своим мужчиной? — неожиданно спросил Джар.
— Нет, — грустно ответила я.
— Дома, на Земле, тебя ждут?
— Нет. Я решила участвовать в миссии только потому, что все мои родные и близкие погибли в аварии. Я круглая сирота.
— Сколько тебе лет и как долго вы живете?
— В среднем сто двадцать. Мне двадцать три, — быстро ответила и сразу вклинила свой вопрос, а то все он и он расспрашивает: — А вы сколько?
— Мы совместимые виды. Если наше время соответствует вашему, то, вероятно, живем одинаково.
Затем я сказала о часах-хронометре, продолжительности земного года, месяца, дня, часа и привела краткие сведения из астрономии и географии родной планеты.
Джар внимательно слушал, видимо заинтересовался. Я между делом решила выяснить, с кем меня спутали:
— А что такое мак-ка?
Узнать не успела. Началась сильная вибрация, визор шлема раскрасился огненными сполохами.
— Закрой глаза, — приказал Джар. — Не открывай рот и не разговаривай. Будет сильная тряска. Ничего не бойся, дрифт рассчитан на многое.
Не знаю, на что именно рассчитан суперскафандр рантов, но трясло нас основательно. Я боялась потерять зубы. И задохнуться боялась, потому что Джар прижимал меня к себе поверх дрифта и креплений руками. Мало того, еще и температура поднялась. Казалось, мы запечемся, как в духовке. Затем стало прохладнее, а потом нас бросило вверх, отчего я между ног прочувствовала тот самый выдающийся та-ран, наверное. Через несколько минут падения капсула загрохотала, подпрыгивая на камнях, опять-таки наверное. А там… кто ее знает, эту из космоса красивую, но опасную Полярную. Если бы не защита дрифтера и Джара, меня бы точно размазало по капсуле.
Наконец, оказавшееся вполне надежным, спасательное средство замерло, напоследок обо что-то стукнувшись. Несколько секунд мы приходили в себя, затем Джар произвел невидимые мне манипуляции, о которых догадалась по движению его рук. Затем со свистом отъехала крышка капсулы, за ней начал раскрываться дрифтер.
Повеяло горячим ветром, напоенным ароматами трав, нагретых камней и еще десятком других запахов,
— Надо выбираться, — спокойно сказал Джар.
Я послушно оторвалась от его тела и уселась… ой, прямо на нем. Правда, ощутив ягодицами выступающий та-ран, поспешила отстраниться. Выбираться из капсулы мне пришлось, сцепив зубы, чтобы не застонать от боли в затекших, бывших долго зажатыми конечностях. Плюс перегрузка.
Как только я неуклюже вылезла на свет Полярной, Джар восстановил герметичность дрифта. Через несколько секунд рядом со мной высилась знакомая монстроподобная черная фигура. Затем шлем распался на отдельные элементы и те скрылись в пазухах вокруг шеи и плеч. Теперь мне ничего не мешало подробно рассмотреть лицо инопланетянина.
Жгучий брюнет с короткими волосами, взмокшими от пота, облепившими высокий лоб и виски. Более вытянутое, чем у землян, но не узкое, довольно симпатичное лицо с высокими скулами. Брови вразлет, глаза большие, раскосые, самую малость выпуклые — очень выразительные. Невероятная смесь зрачка и радужки, похожая на черную снежинку, только добавляет яркости образу ранта.
Джар моргнул, затем посмотрел на меня, зрачок начал стремительно расширяться — все черные лучики и черточки становились более «пушистыми», снежинковыми. Невероятно увлекательное действо!
— Наши виды на удивление похожи, — рант высказал и мои мысли.
Я облизала пересохшие губы и невольно посмотрела на нижнюю часть его лица. Тоже ничего особенного, губы как губы, и стоило им дрогнуть в улыбке, я перевела дух, увидев обычные белые зубы.
— Да, это удивительно, — согласилась я, смутившись под его пристальным, изучающим взглядом, и отвела глаза.
Тревожно посмотрела вокруг.
В голубоватом небе висят два спутника и далекое оранжевое светило, которое немилосердно жарит. Наша капсула с оплавленными турбинами лежит на узкой площадке, уткнувшись в каменный барьер у самого края горного плато. До горизонта простираются горы, частично поросшие лесом, между ними зеленеют долины. Это хорошо. Воздух, растительность и даже горы радуют после безмолвных просторов космоса, закрытых пространств и особенно коварных черных дыр. Если меня здесь оставят одну, вероятность выжить все-таки есть.
Джар подошел к проему между каменными глыбами и, глянув вниз, присвистнул. Еще бы, за спасительным барьером — скалистый обрыв. Повезло нам: площадка, где мы приземлились, с одной стороны ограничена отвесной стеной, с двух других — глыбами. Спустились мы сюда по широкой каменной тропе. Видимо капсула рухнула и проехалась вниз, оставив свежий черный тормозной след.
Я вытащила из капсулы рюкзак и прижала его к груди. Вроде, вот она — свобода и спасение! Но что делать дальше? Не знаю. Тем временем Джар, как говорили наши военные на корабле, спокойно изучал обстановку. Вдруг мирный пейзаж нарушил гудящий звук. В следующий миг, обернувшись на шум, я увидела в небе большой, с огненным «хвостом», стремительно рассекающий воздух объект. Потом громыхнуло — и по нашему тормозному пути стремительно понеслась еще одна капсула.