Единственное спасение
Шрифт:
— Безусловно, Михаил, она того стоит.
— Пусть будет так.
Шейн прижал меня ближе к себе, касаясь губами моего виска.
— Независимо от того, что происходит, знай, что я всегда буду любить и защищать тебя.
Я почувствовала, как остатки моего сердца обратились прахом под тяжестью его слов. Мое дыхание прерывалось.
— Что ты сделал? — взмолилась я.
Он глубоко вздохнул, и мне показалось, что прошла целая вечность. Его челюсть напряглась.
— Если бы не я, ты бы находилась сейчас там, где тебе положено
Вначале я не поняла, что он имел в виду. Я просто позволила ему держать меня в своих объятьях, пока я смотрела ему в глаза, которые я искала тысячи лет. Я ничего не осознавала, пока он не встал вместе со мной и не вручил меня Михаилу…
Я высвободилась из объятий ангела и рухнула на колени, полностью сокрушенная и разбитая. Крики сорвались с моих губ.
— НЕТ! Нет! Это не закончится таким образом! Ты не можешь оставить меня!
Мое сердце разбилось в тысячный раз, когда я смотрела, как мой ангел поворачивается ко мне спиной и уходит.
Вещи стали туманными и большими. Темнота окутала всё вокруг меня, становясь непроницаемой и обжигающей. Я слышала приглушенные голоса, доносящиеся откуда-то сверху меня, но мои глаза были слишком тяжелыми, чтобы их открыть, так что я взяла себя в руки и продолжила ждать в темном углу комнаты.
Время от времени я могла отдаленно ощущать на своей коже тепло пальцев, шепот, умоляющий меня открыть глаза. Но я была слишком потеряна, чтобы подчиниться. Я хотела остаться в темноте и принять к действительности происходящее со мной.
В конце концов, тьма небольшой комнаты медленно растворилась в ярких стерильных стенах больницы. В комнате ощущался резкий запах аммиака и рвоты, где тело Грейс излечилось. Мое тело. Сейчас я была именно Грейс. Я больше не потерянная душа.
Я ощущала только физическую боль от того, что лежала неподвижно. Ах да, и та долбаная боль от зияющей дыры, где мое сердце было жестоко вырвано из груди.
Глава 4
Моё тело было плотно заправлено свежими белыми одеялами, и больничный халат свисал с плеч. То, как кости плеч торчали под моей кожей, казалось сюрреалистичным. Как давно я здесь?
Небольшой телевизионный экран, висящий на регулируемом металлическом креплении, показывал старые черно-белые фильмы. Кремовые шторы, растянувшиеся по всей длине потолка, блокировали вид на коридор. Свернувшись клубочком на одном из стульев, спала Леа. Голова моей лучшей подруги неуклюже наклонилась, и сквозь ее приоткрытые губы можно было услышать тихое сопение. Журнал «Космополитан» лежал на её спящей голове, как шляпа. Несмотря на всю ситуацию, я засмеялась.
Леа подпрыгнула от звука, и журнал упал. Ароматные глянцевые страницы полетели повсюду.
–
– Она просто продолжала повторять ту же самую фразу много раз, слезы текли по ее лицу.
– Оставайся здесь. Я позову медсестру. Не уходи никуда!
Куда же по её мнению я могла пойти?
Леа прыгала и скакала вокруг подобно чирлидеру средней школы, когда доктора вошли.
– Мисс, Вы должны успокоить себя, в то время как я осмотрю пациента, - отрезал доктор.
Глаза Леа были так велики, словно тарелки для салата.
– Успокоиться? Твою ж мать! Нифига себе! Она очнулась! Как я могу успокоиться?
– Леа показала рукой на меня.
– Гм, Леа, ты выглядишь так, словно у тебя сейчас случится сердечный приступ. Может, тебе нужна эта больничная койка больше, чем мне,- прохрипела я.
– Твою ж мать!
– прокричала она.
– И она ещё отпускает свои хитрожопые шуточки!
Две медсестры осторожно выпроводили Леа из комнаты. Вначале она пыталась ехидничать и обороняться. Но одна из медсестер весила более трехсот фунтов и была похожа на полузащитника. Леа, казалось, просчитала ее шансы в случае борьбы с ней, и передумала. Поглядите, чудеса действительно существуют.
В то время как врачи задавали мне вопросы и осматривали меня, я могла слышать, как в коридоре Леа громко пела и кричала, о том, что я, наконец, очнулась. Я представила, как она связывается с больничной системой громкой связи, чтобы оповестить все здание. Дерьмо, если ей дать волю, вероятно, она объявит эту новость и по Национальной Телевизионной Сети.
Я отключилась, когда врачи забубнили про многочисленные тесты, искусственную кому, деятельность мозга, переливание крови, жизнеобеспечение, потерю памяти, помраченное сознание, и всё такое прочее. Я хотела, чтобы Леа вернулась, и хотела понять, что, черт побери, случилось, пока меня не было.
Я заговорила, когда врачи ушли.
– Как долго я здесь?
Она заколебалась на мгновение и начала теребить рукава рубашки.
– Чуть больше четырех недель.
Я подперла голову руками. Игла капельницы, которая торчала из правой руки, сильно натянула кожу, когда я поменяла положение. Тошнота перевернула мои внутренности, и голова закружилась.
– Что случилось?
В моей жизни зияли большие черные дыры, в том месте, где должны были быть мои воспоминания. Что за черт?
Она сидела, не двигаясь, уставившись на меня. Просто смотрела и жевала нижнюю губу. Такое чувство, что прошел час, прежде чем она, наконец, прошептала:
– Грейс, сейчас ты должна просто отдохнуть, и мы поговорим обо всех проблемах, когда тебе станет лучше на сто процентов, и ты будешь дома. Хорошо?
– Она быстро вдохнула и испустила низкий вздох.