Единственный цветок в этой говноклумбе 3
Шрифт:
— Тогда попытайся выкрутиться. Главное — не ври.
— Почему?
— Магия королевы позволяет чувствовать ложь и истинные эмоции человека. Если она поймет, что ты лжешь, — Латиша искоса посмотрела на Шейна, будто бы и сама пытаясь прочитать эмоции по его выражению лица, но так как парень обычно всегда оставался спокойным, даже в этот раз сделать нечто подобное не удалось, — будет очень плохо. В обычной ситуации она бы тебя казнила, но ты сын ее избранного, поэтому я не могу даже представить, как она поступит.
Шейн выдохнул, не то тяжко, не то устало.
— Обнадеживающе.
Вскоре их группа присоединилась к потоку других прохожих, также направлявшихся во дворец. Дорога была длинной, людей было много, и все они выглядели наряженными с головы до ног.
Шейн, ничего не подозревавший, продолжал уверенно идти, пока не заметил, что где-то впереди дорога расходилась, и вместе с ней все мужчины уходили влево, а все женщины вправо. Не понимая, что происходит, Шейн удивленно посмотрел на Латишу, и в тот же миг девушка радостно взглянула на него. Она приподняла кулачки, крепко сжала их и с надеждой в голосе сказала:
— С богиней.
— Что?
Тот час Латиша развернулась и ушла, будто так и не заметив растерянности Шейна. Парень остался на месте, наблюдая за тем, как все женщины, в том числе Латиша и его сестры, двинулась по другой дороге.
Возможно, Шейн и продолжил бы стоять в непонимании, если бы не ощутил на своем плече тяжелую мужскую руку. Обернувшись к человеку, дотронувшегося до него, он увидел перед собой Кеннета, кивавшего куда-то в сторону.
Тогда-то Шейн и понял, что ему нужно было что-то сделать. Кивнув отцу, он широко шагнул вперед и вместе с ним пошел туда, куда направлялись все остальные мужчины. В то же время сам Кеннет, слегка склонившись к сыну, с пониманием зашептал:
— Мужчины и женщины входят во дворец по отдельности.
Шейн снова кивнул. Конечно, он не знал о подобных правилах, ведь за всю жизнь успел побывать всего на нескольких мероприятиях, которые по масштабам были куда меньше.
— А Юстас, — зашептал парень, — разве не должен был ехать с вами?
— Он остался дома. Ты же понимаешь, что он не пробудил свою магию, да и никак себя проявить не смог? Так, с какой стати королеве приглашать его на это пышное событие?
Шейн нахмурился. Взглянув на отца, он смог осознать, что даже не всякий сын герцогини мог попасть в это место, однако кое-чего он все же еще не понимал:
— О каком проявлении ты говоришь? Есть что-то помимо магии?
— Шейн, — Кеннет выдохнул и спокойно посмотрел на сына, — помимо магии есть много всего, в чем можно добиться успеха. Искусство, торговля, изобретательство. Многие люди, не имеющие магии, живут тем, что создают мир вокруг нас.
— И ты думаешь, что это значимо?
Невольно наступила пауза, заглушаемая лишь топотом, тихими вздохами и отдаленными голосами прохожих. Кеннет, приподняв взгляд и будто серьезно задумавшись над этим вопросом, еще тише, чем раньше, ответил:
— Я бы сказал, что магия — это самая бесполезная вещь, которая только существует. Маги правят, потому что у
Шейн нахмурился еще сильнее. В этих словах он мог распознать мысли человека, подвергавшего сомнению весь этот мир, его систему и иерархию. И именно это никак не вязалось с тем, как вел себя Кеннет и кем по итогу он сейчас был.
— Как с такими размышлениями, — напряженно заговорил Шейн, — ты стал послушной псиной Шанны?
— Не знаю. — Кеннет говорил спокойно, но в его тоне явно чувствовался сарказм. — Может быть, у меня просто не получилось вырваться из этого круга? Ты скоро поймешь как. Надеюсь, и мне поведаешь.
Шейн настороженно посмотрел куда-то вперед. Место, куда они шли, было пристройкой к главному зданию. Женщины тоже шли к пристройке, только расположенной с другой стороны дворца.
«А вот теперь, — задумался Шейн, — мне действительно интересно каким был Кеннет в молодости. Почему же у него ничего не получилось? И почему по итогу он стал таким бесчувственным?»
Добравшись до нужного места, Шейн и Кеннет вместе вошли в здание. Даже пристройка ко дворцу казалась роскошной. Высокие потолки, широкие комнаты, совмещенные друг с другом крупными арками, колонны, поддерживавшие своды этого строения, и приятная музыка, игравшая где-то отдаленно.
Стоило Шейну и Кеннету пройти в зал, как прямо из толпы прохожих прозвучал громкий мужской крик:
— Нашел!
Шейн, услышав этот знакомый голос, быстро обернулся. Перед собой, к собственному удивлению, он увидел бежавшего навстречу Меттла. Юноша, одетый в темно-серый костюм, с полурасстёгнутой рубашкой и, как обычно, растрепанными волосами, добежав до Шейна, резко затормозил. Буквально вцепившись руками в плечи своего знакомого, Меттл воскликнул:
— Шейн Дориан, черт возьми! Кто же знал, что ты такое устроишь! Это должна была быть наша битва на испытании, а из-за вашей группы все так резко прервалось…
Невольно Меттл приподнял взгляд и лишь в этот миг заметил, стоявшего чуть позади, справа от Шейна, мужчину. Кеннет Дориан — узнать его было крайне просто. В глаза сразу бросались его волосы цвета холодного металла, яркие янтарные глаза, прямые черты лица и довольно запоминающаяся привлекательная внешность.
Резко выпрямившись и даже с каким-то почтением поклонившись, Меттл серьезно заговорил:
— Господин Кеннет, прошу прощения, не заметил Вас.
Шейн удивленно обернулся к отцу и лишь тогда он увидел его изучающий прищур. Кеннет ничего не говорил, но он явно оценивал тех, с кем общался его сын. Так и не став никак комментировать эту ситуацию, мужчина обошел Шейна стороной и равнодушно ответил: