Единственный, любимый… чужой!
Шрифт:
Мне пришлось выслушать печальную историю о женитьбе «по залету» – девица поймала его, когда он приезжал на побывку из армии (его призвали после окончания музыкального училища), причем была старше на восемь лет. Видимо, рассчитывала вскочить в последний вагон. У нее получилось.
В то время Андрей с родителями проживал в Твери. Придя из армии и обнаружив свою случайную партнершу с младенцем на руках – как она заверила, его сыном, – женился и ушел жить к жене, ребенку и теще. Позже отец Андрея, военный, получил квартиру в Подмосковье, и родители переехали туда. Андрей с семьёй
Оттуда и приехал поступать в институт, имея хорошую базу для проживания у родителей в подмосковном городке, недалеко от института.
Я не совсем понимала – почему он жил в Твери, когда можно было переехать в Подмосковье, к родителям? Но не услышала на этот вопрос внятного ответа. Он что-то говорил о том, что там работа, семья… Звучало не очень убедительно. Ну кто не хочет жить поближе к столице, тем более, когда есть реальная возможность перевезти туда семью? Думаю, и его родители были бы не против, да и с работой тогда было гораздо проще…
Много позже я нашла для себя ответ на вопрос, почему он не переехал. Он не хотел переезжать с семьёй. Наверное, подспудно уже тогда понимал, что эта семья – не навсегда…
Ну, а пока дела обстояли так: жена и ребенок остались в Твери, где Андрей жил и работал, а на время сессии он обретался у родителей. Ясно, что в этот период располагал собой, как хотел, – а хотел он быть со мной. Мы почти не расставались.
– Хочешь, я сейчас громко крикну, что я тебя люблю?
Мы шли по Арбату, был конец октября, под ногами хлюпала жидкая грязь, с неба сыпало мокрым снегом, который, не долетая до земли, превращался в дождь, а мы чувствовали себя абсолютно счастливыми! Люди вокруг спешили по своим делам, и им не было до нас никакого дела. А нам до них.
– Ну, давай, – согласилась я. Он крикнул. Как и следовало ожидать, на прохожих это не произвело никакого впечатления. А мне в голову закралась мысль: лучше бы он крикнул это своей жене. Ну, что любит меня. Тогда я впервые ощутила укол ревности. Вот сессия закончится, он вернется к ней, и… Мне было тягостно думать об этом. Но ведь и вправду вернется.
Мы почти не говорили о будущем. Как-то само собой подразумевалось, что мы будем вместе. Когда-нибудь. Однажды на мой вопрос – когда? – Андрей ответил:
– Надо подождать, пока подрастет мой сын. Понимаешь, он совсем еще маленький, ему три годика, и я очень его люблю. Ну как он без меня?
Да, в этом плане я была в куда более выигрышном положении. Мой-то сын будет со мной при любом раскладе. Мне казалось, что я как бы встаю между Андреем и его ребенком. Из-за меня он будет вынужден с ним расстаться! В этом плане я чувствовала себя как-то некомфортно… Поэтому молча согласилась.
А пока… Пока мы наслаждались тем, что можем быть рядом.
Вот сейчас приедем ко мне… Кстати, сестра сегодня вечером собиралась идти в гости вместе с дочкой и обещала вернуться попозже. Предстоял чудесный вечер наедине. Мы купим хорошего вина, что-нибудь закусить и отметим… что? Окончание сессии? Экзамены позади, это можно было бы и отметить. Но впереди – расставание. Послезавтра он уезжает, поэтому завтрашний
Мы устроились на диване, я сервировала журнальный столик. Андрей налил в бокалы вино.
– Андрюш, а ты помнишь, когда мы впервые с тобой увиделись?
– Конечно. На экзамене по специальности. Ты шла навстречу по коридору. Я сразу обратил на тебя внимание.
– Почему?
– Ну… ты была самая красивая!
– Для тебя что, внешняя красота важнее всего?
– Да нет, конечно. Но я тебя заметил именно поэтому. Ну, а потом узнал, что ты еще и умница. Хотя бы потому, что тоже поступила. А конкурс-то был немаленький.
– Да, конкурс был…
– Ну что, за успешную сдачу первой сессии? – улыбнулся Андрей и поднял бокал. А на меня накатило.
– За разлуку, – я едва сдерживала слезы.
– Ну что ты, милая! Вот смотри, у меня в ноябре будет несколько индивидуальных занятий, я приеду дня на три-четыре. Мы обязательно увидимся!
– А потом ты снова уедешь.
– После Нового года, зимой, у меня будут еще занятия.
– А Новый год? Может быть, приедешь к родителям?..
– Не получится. Но я тебе обещаю – следующий Новый год мы будем встречать вместе.
…Мы лежали, обнявшись, на разложенном диване. Его борода пахла модным в то время одеколоном «Саша» – я обожала этот запах! И – то загоралась от любви и задыхалась от счастья, что Андрей рядом со мной, то испытывала невыносимую душевную боль от предстоящего расставания… Эта гремучая смесь обостряла чувства, мы любили друг друга, как в последний раз! Андрей в любви был неутомим. Старенький диван не выдержал накала страстей, и у него подломилась одна ножка. Я подложила стопку книг.
Сестра потом долго веселилась по этому поводу.
– Да ладно, – успокаивала она меня, – диван старый, все равно пора его заменить.
Как я дожила до нашей встречи в ноябре, знает только Бог да моя сестрёнка – моя лучшая подруга.
После сессии и, соответственно, расставания с Андреем, хоть и временного, я впала в глубокую депрессию.
Андрей там, в Твери, со своей женой. Уезжая, он даже и не подумал наврать мне, что они давно с ней чужие и живут вместе только из-за ребенка – как обычно врут мужчины своим любовницам. Нет, он был честен. Но уверял, что любит только меня, а с женой просто… ну, как бы выполняет супружеский долг, безо всяких чувств.
Мне от этого было не легче. Я впадала в отчаяние, когда представляла его за выполнением «супружеского долга»!
У меня абсолютно пропал аппетит. Раньше я за собой такого никогда не замечала. Просто не хотелось ничего есть, совсем. Мама уговаривала меня хоть что-то позавтракать, и я делала вид, что ела, опасаясь ее напугать. Обедала на работе, там, понятно, никто за мной особенно не наблюдал. А я могла только пожевать сухой черный хлеб и запить чаем. Когда приезжала к сестре, она специально для меня сушила сухарики, ими я и была сыта. Люда пыталась «подлечить» меня настойкой на зверобое, которую делала сама, – бесполезно. Да и не люблю я крепкие напитки.