Единственный мой, или Не умею жить без тебя
Шрифт:
Потянулись секунды ожидания, пока его соединяли, но милиционеры насторожились. Эта фамилия им была знакома.
– Дядь Коль, здравствуйте. Это Леша Захаров, – представился Алексей.
Теперь я уже стояла в дверях.
– Все нормально, не считая того, что мне угрожают задержанием. – Алексей что-то выслушал, а затем продолжил: – Убили Степаныча, сторожа с пристани. А я с женой как раз приехал сюда. Так получилось, что приехал раньше милиции. В общем, меня арестовали.
– Не арестовали, а задержали до выяснения, – вмешался патрульный милиционер.
– Вас
– Старший лейтенант Соколов, – представился милиционер. Выражение его лица постепенно менялось, а потом он ответил: – Слушаюсь, товарищ полковник. – Затем, обращаясь к нам, сказал: – У вас серьезные покровители. Но вам все же придется подождать приезда следственной группы.
– Конечно, – ответил Алексей.
Муж подошел ко мне и обнял.
– Нам не нужно волноваться, – сказал он, успокаивая меня. – Мы ни в чем не виноваты, но они будут задавать вопросы, думая, что мы что-то знаем.
– Вообще-то я и не переживаю, – я говорила правду. – Жаль, что со Степанычем такое произошло.
– Мне тоже очень жаль, – грустно сказал Алексей. – Я Степаныча знал лет пять. Он мне был как отец.
Послышался шум подъезжающей машины. Мы оглянулись: на пристань прибыл милицейский автомобиль.
– Капитан Гордеев, – представился мужчина в костюме и галстуке, выйдя из авто.
К нему сразу подошел милиционер из патрульной машины, отвел его в сторону и что-то негромко сказал. Гордеев вернулся к нам и строго сказал:
– Слушаем меня внимательно. В нашем городке нечасто происходят убийства. Дело поручили мне. Естественно, оно будет на контроле у руководства, – он достал и закурил сигарету. – Я предполагаю, что вам что-то известно, но вы не хотите мне все рассказать, хотя это и в ваших интересах. Подумайте пока, что вы можете мне сообщить, – и он пошел в сторожку.
А на пристань уже въезжала машина с санитарами. Началась суматоха, и мы с Алексеем отошли в сторону.
– Аленка, послушай меня, – Алексей воспользовался моментом, пока до нас никому не было дела. – Нас подозревать у них причин нет. Кто это сделал, ты, естественно, догадываешься.
– Леш, я в замешательстве, – я сцепила пальцы рук. – Мне страшно. Что будет теперь с нами? Я думаю, охота на нас уже объявлена.
Тем временем капитан вышел из сторожки, что-то сказал санитарам и направился в нашу сторону.
– Первые результаты экспертизы будут готовы через пару часов, – начал он. – Но я уже могу сказать с уверенностью на девяносто процентов, что он умер от передозировки скополамином. Это наркотик, который развязывает язык.
– Мне это известно, – ответил Алексей.
– Что хотели у него узнать? Более того, что у него узнали? Скорее всего, он перед смертью рассказал все, что от него хотели услышать, – и капитан посмотрел вопросительно на Алексея.
– Почему вы думаете, что нам может быть что-то известно? – вопросом на вопрос в лучших одесских традициях ответил мой муж.
– Поймите, хотя я вас не подозреваю, но думаю, что убийцы
Санитары уже грузили тело в санитарную машину, когда на пристань въехал микроавтобус с надписью «Телевидение».
– Только этого не хватало, – с чувством глубокой досады сказал следователь и пошел по направлению к журналистам.
Из микроавтобуса выпорхнула молоденькая девушка с микрофоном, а следом за ней довольно грузный парень в очках. На плече он держал камеру.
– Работаем, – скомандовала журналистка.
Она начала что-то говорить на камеру. Нам не было слышно, что она говорила, затем журналистка обратилась к следователю, который подошел к ней. Они поговорили пару минут, после чего он жестом руки дал понять, что разговор окончен, и вернулся к нам.
– Откуда эти журналисты все узнают? Такое впечатление, что они знают все раньше нас и больше нас, – выдохнул Гордеев и покачал головой.
– Это их работа, – бросил Алексей.
– Ну как, надумали рассказать правду? Не советую играть в молчанку. Дороже потом обойдется. – Следователь внимательно посмотрел на Алексея, а затем перевел взгляд на меня.
– У Степаныча не было врагов, которые желали бы ему смерти, – осторожно начал Алексей.
– Я тоже думаю именно так, – иронично ответил следователь. – Но мы стоим перед фактом. Произошло убийство. Вас застали, можно сказать, на месте преступления. Вы знакомы с убитым. Я просто уверен – вам что-то должно быть известно. Элементарная логика. Вы не находите?
– Я повторяю: мне не понятно, кому понадобилось убивать бедного старика.
Из сторожки выглянул патрульный:
– Товарищ капитан, вас к телефону.
– Ждите меня здесь, у меня будут к вам вопросы, – и он направился в сторожку.
Мы прождали минут десять, пока следователь разговаривал по телефону, а затем снова вернулся к нам.
– Ну что ж. Смерть наступила примерно час-полтора назад. В крови – лошадиная доза скополамина. Действовал либо дилетант, либо отморозок, который мало заботился о жизни вашего знакомого. Больше я вам сообщить ничего не могу, – капитан закурил очередную сигарету. – Давайте так. Сейчас я отпускаю вас, но завтра жду вас в 9.00. Вот моя визитка, – он протянул визитную карточку. – Там есть телефон, что-нибудь вспомните – звоните. До завтра, – он развернулся и, не дав нам что-либо ответить, пошел в сторону сторожки.
Мы сели в машину. Меня колотило от волнения.
– Интересно, они нашли монеты?
– Я думаю, Степаныч либо отдал их ювелиру, либо убийцам, – задумчиво произнес Алексей. – Ясно одно – это Рамил, отъявленный головорез, знает про монеты и про бриллиант. Нам нужно бежать. Но мы не можем этого сделать, во всяком случае до завтрашнего дня.
– Что будем делать до завтра?
– Сейчас поедем домой, посмотрим новости. Я думаю, журналисты прямо с пристани пустят в эфир все, что сняли, – Алексей посмотрел на меня. От его теплого взгляда мне стало немного легче.