Единственный свидетель(Юмористические рассказы)
Шрифт:
— Значит, на научной психологии работаешь? — смягчившись, спросил управдом Василий Архипович.
— На ей, батюшка, на ей!
— Вот что, Гавриловна, прекрати это дело. А то придется тебя в милицию… Здорово это ты, однако!.. Ну, а вот можешь через психологию или там на картах ответить, будет мне взбучка, что я с ремонтом опоздал, или нет?
— Будет, батюшка, — проникновенно сказала старуха Чикарева.
— У меня же объективная причина!
— Причин этих нонче не признают, — сказала гадалка. — Хочешь, карты раскину, хочешь, так, через психологию,
Управдом Василий Архипович криво улыбнулся, почесал затылок и вышел.
1938
Укрощение строптивых
Беда всегда является неожиданно. На этот раз она свалилась как снег на голову в самый разгар матча между «Спартаком» и «Динамо». У «беды» была окладистая борода, легкомысленный форменный картузик, белый фартук и метла в руке. «Беда» была дворником, и звали ее Антропом.
Если бы на стадионе вдруг появился мамонт и, грозно выставив доисторические бивни, пошел бы прямо на вратаря, расшвыривая нападающих, как котят, — игроки, зрители и даже сам непобедимый вратарь Юрка Ключиков смутились бы сердцем меньше, чем сейчас при виде Антропа.
Мальчики бросили играть. Крайний правый «Спартака» восьмилетний Петька Дудко, босой, с забинтованной головой, хрипло сказал:
— Бежим, ребята!
Но Юрка Ключиков остановил его движением руки: — Давайте обождем. Может быть, он просто хочет посмотреть, как мы играем.
Антроп подошел к футболистам и изысканно вежливо приподнял свой картузик.
— Мое почтение игрокам, — сказал дворник противным льстивым голосом. — Ну, как делишки? Кто кого: они нас али мы их?
Ребята молчали. Потом Петька Дудко шепотом (от волнения он окончательно потерял голос) просипел:
— Мы их!
— Прекращаю! — вдруг закричал Антроп, страшно выкатив глаза. — Чтобы не было больше на дворе этих безобразиев с мячом!
Ребята зашумели.
— Мы не в безобразие играли, а в футбол!
— Мы никому не мешаем.
— Прекращаю! — с наслаждением повторил дворник. — По приказу товарища Осинина.
Антроп вытащил из кармана штанов бумажку, крупно исписанную чернильным карандашом, плюнул на нее с тыльной стороны и прилепил на левую штангу самодельных футбольных ворот.
Юрка Ключиков стал вслух читать приказ. Голос непобедимого вратаря слегка дрожал:
«Приказ № 16.
Категорически запрещается во вверенном мне дворе производить игры в:
1) футбол.
2) валяйбол.
3) лапту.
4) и прочие болы, каковые производятся путем бегания с мячом.
Дворнику товарищу Антропу Башмакову предлагаю зорко следить за исполнением сего приказа. У нарушающих предлагаю отбирать орудие игры и принудительно доставлять к родителям на предмет наложения строгого взыскания. Управдом Осинин».
— Поняли? — сказал Антроп, когда Юрка Ключиков прочел до конца декрет управдома. — Теперь лучше и не выходите во двор с этим самым… с орудием
— На дворе не разрешается играть. Где же тогда можно?! — с отчаянием спросил Петька Дудко.
— Иди вон в сквер на «Девичку» и гоцай там, сколько душеньке твоей угодно!
— Там тоже запрещают.
— Тогда так просто сиди во дворе, на лавочке, в книжке читай.
— Нам побегать хочется, дядя Антроп.
— А захотел поразмяться, возьми метлу да двор подмети. А то мусорить вы все охотники! Одним словом, разговор окончен!
…Через месяц после описанного выше события управдом Осинин, только что вернувшийся из деревни, сидел вечером со своей женой Глафирой Петровной, женщиной дотошной и всезнающей, и пил чай с пенками от малинового варенья.
— У Дудко, из восьмого номера, происшествие вчера случилось, — рассказывала мужу Глафира Петровна. — Петьку ихнего милиционер откуда-то привел. Говорят, на «Девичке» в войну играли, и кому-то, значит, из рогатки залепил. Конечно, — убегут со двора, разве усмотришь за ними!
— Хулиганье! — сказал управдом и подул на блюдце. — А у нас, заметь, на дворе тихо стало. Не видать никакого баловства. Молодец Антроп, он эти ихние валяйболы живо прекратил.
— Молодец-то молодец, а вот двор и лестница третий день не метены.
— Почему такое?
— Я так думаю: он выпивать начал, Антроп.
— Я и сам вроде замечаю. Пойду-ка я сейчас проработаю его как следует.
Управдом отставил недопитый стакан и вышел на лестницу. В дворницкой Антропа не оказалось. Осинин заглянул туда-сюда и вдруг услышал приглушенные голоса, доносившиеся из дровяного сарая.
Управдом осторожно приоткрыл неплотно запертую дверь и… замер на месте.
Грозный дворник сидел на земле, по-турецки поджав ноги. Легкомысленный его картузик был сдвинут на затылок. Растрепанная борода и красный нос дворника непреложно свидетельствовали, что Антроп выпил, и немало выпил.
Дворника окружали ребята. Они тоже сидели на земле, по-турецки поджав ноги.
— А на бляху тебе слабо сыграть, дядя Антроп! — говорил Юрка Ключиков, тасуя колоду карт.
— Антроп Башмаков — человек бесстрашный, — с трудом выговорил дворник и, сорвав с себя бляху, лихо бросил ее на землю. — Сдавай, щенок!
Мальчик быстро сдал карты.
— Двадцать, — торжествуя, крикнул дворник.
— Очко, дядя, — хищно сказал непобедимый вратарь, открывая туза и десятку. — Давай сюда бляху!
Управдом тихо закрыл дверь и пошел сочинять приказ об увольнении Антропа Башмакова.
1938
Дозрел
Дом был деревянный, облезлый и очень густо заселенный. Стоял он на тихой окраинной улице. Жили в доме разные люди, но все знали, что Петр Крюков, бывший проводник жестких вагонов, уволенный за какие-то темные делишки, занимавший комнату на втором этаже, — пьяница и дебошир, которому «не сносить головы».