Единственный свидетель
Шрифт:
«Как вы здесь убираете? — спросила она. — Это же столько работы!»
Светлана посмотрела на нее в недоумении, а потом громко расхохоталась. Инна раньше никогда не слышала слова «домработница».
Зато когда они однажды случайно зашли домой к Инне, и Светлана увидела ее жалкую комнату в коммуналке, то посмотрела на одноклассницу с таким презрением, что Инна никогда больше ее к себе не приглашала.
И вот, отчаявшись найти работу через службу занятости, Инна позвонила Светлане. Та узнала ее сразу, только, когда Инна обратилась к ней по имени, поправила;
— Не Светлана, а Светлана
Но это было не важно, потому что работу она действительно Инне предложила — в ее фирме тогда как раз был нужен бухгалтер со знанием персонального компьютера, и возраст Инны Светлану нисколько не пугал.
Упоминание об очередях на бирже достигло своей цели. Инна подписала сомнительные бумаги, не задавая лишних вопросов, и подписывала их в дальнейшем также без сопротивления.
Она не могла себе позволить потерять работу, имея на руках больного сына.
Так прошло больше года, и однажды Светлана Анатольевна вызвала Инну в свой кабинет.
— Завтра ты поедешь в фирму «Виза-Бизнес» и оформишь себе загранпаспорт. Деньги на оформление я тебе выдам.
Инна привыкла не задавать вопросов, но сейчас распоряжение было настолько необычным, что она замерла перед столом с изумлением на лице. Светлана Анатольевна правильно поняла ее изумление и пояснила:
— Ты поедешь на Кипр. Там ты должна будешь прийти в банк, я подробно объясню, где он находится, как называется и прочее, но ты ни в коем случае не должна ничего записывать, все выучи наизусть. В банке ты предъявишь номер счета и код доступа и снимешь со счета деньги наличными. Все деньги. Это будет очень большая сумма. Затем ты проедешь на машине — машину останови на улице, не рядом с банком, — проедешь к другому банку, где арендуешь сейф.
Деньги положишь в сейф, а ключ привезешь мне.
И все это ты сделаешь именно так, как я тебе сказала, — Светлана Анатольевна вперила в Инну холодный жесткий взгляд, — иначе ты пожалеешь, что родилась на свет. Все подписанные тобой бумаги хранятся у меня в сейфе. Их достаточно для того, чтобы посадить тебя лет на десять. Что тогда будет делать без тебя больной сын? И что он будет делать, если тебе придет в голову не возвращаться с Кипра, хапнуть эти деньги и пожить красивой жизнью?
Инна побледнела. Она представила, что такой человек, как Светлана Анатольевна, может сделать с Павликом, с ее Павликом.., и ей стало страшно. Впрочем, делать с ним ничего не нужно, Павлик просто умрет, оставшись без матери.
— Светлана Анатольевна, неужели вы во мне сомневаетесь? По-моему, я уже доказала вам свою преданность.
— Доказала, но тем не менее мой жизненный опыт говорит, что людям можно верить только тогда, когда держишь их за горло.
— Я сделаю все точно так, как вы мне скажете.
— Не сомневаюсь, милая. Я так только, для верности напомнила тебе о сыне и о документах в сейфе.
Костромин опять вызвал Лену к себе в кабинет. Во-первых, он выполнял указания управляющего, а во-вторых — что-то ему было не по себе.
Казалось, что он чего-то не предусмотрел, упустил. Он разглядывал сидящую напротив него девушку и поражался той перемене, что произошла в ней за несколько месяцев ее работы
В молодой женщине с трудом можно было узнать ту тихую скромницу, которая пришла к ним работать по рекомендации Строганова. Та не была дурнушкой, просто находилась вся в себе. И теперь за несколько месяцев из куколки появилась бабочка-красавица. Гладкие блестящие волосы, огромные глаза, одета со вкусом, держится с достоинством, но нет высокомерия и самоуверенности. И дело тут не в том, что теперь у нее появились деньги на одежду и прочие дамские штучки, это сделал Строганов. Хотя на пустом месте ничего не бывает. Все это было спрятано в ней глубоко, а он сумел разбудить и выпустить на поверхность ее очарование.
Костромин смотрел на Лену, глубоко задумавшись… Слишком, слишком хороша… И явно неглупа. Не ошибся ли Костромин, все ли сделал как надо?
— Леночка, — обратился он к ней ласково, — как вы себя чувствуете?
— Что вы этим хотите сказать? — удивленно отозвалась она.
— Ну я хотел сказать, — он сделал вид, что смутился, — вы так переживаете смерть Александра Васильевича…
Она демонстративно промолчала, тем самым давая ему понять, что не хочет обсуждать этот вопрос.
— Все это очень печально, — продолжал Коетромин, — но, видите ли, в чем дело. Я вынужден снова вас побеспокоить, ибо… — Он остановился, заметив в ее глазах насмешливые искорки, так она отреагировала на слово «ибо», раньше совершенно ему не свойственное.
Впрочем, она тут же придала взгляду спокойную безмятежность и опустила длинные ресницы.
Костромин против воли залюбовался ею и подумал, что если бы не сегодняшняя взрывоопасная ситуация в банке, он бы не отказался завести с ней легкую интрижку, совсем необременительную и ни к чему не обязывающую. Но тут же отбросил от себя эту мысль, потому что, во-первых, момент для интрижки сейчас был самый неподходящий, а во-вторых, в глубине души он понимал, что эта девушка не станет заводить мелкие интрижки вообще ни с кем, а уж с ним в особенности.
Лена, в свою очередь, рассматривала Костромина из-под ресниц и думала о том, как он ей неприятен. Казалось бы, во внешности его не было ничего отталкивающего и обращался он с ней подчеркнуто вежливо, но смутное чувство поднималось в ней всегда, когда они разговаривали или просто находились рядом. Чувство свое она понемногу определила, это было недоверие.
Лена никогда не доверяла этому человеку… Все началось с того, когда она, придя на работу через несколько дней после того, первого, свидания с Александром в квартире Костромина, поймала на себе его внимательный взгляд.
«Он знает!» — подумала тогда Лена.
И хотя на ее вопрос, знает ли Костромин, что именно она, Лена, была у него дома со Строгановым, а не какая-то другая женщина, Александр отвечал отрицательно, Лена поняла: Костромин все про нее знает. Это было неприятно. Случайно, не акцентируя внимания, она потихоньку расспрашивала Александра про Костромина — кто такой, откуда взялся.
— Мы старые знакомые, — отвечал Строганов, — учились вместе.
— Дружили? — уточнила Лена.
— Ну да, — ответил он, чуть помедлив, и этой крошечной паузы оказалось достаточно, чтобы Лена прониклась к Костромину еще большим недоверием.