Единственный выживший
Шрифт:
– Да, спасибо вам большое, – сказала Роза Такер устало. – Но вы еще не знаете, во что вы вмешались. Речь идет не о славе ученого и не о корпоративных интересах, а о самой жизни и о величайшей опасности, которая ей угрожает!
– Нас уже больше девяти тысяч, – негромко, но твердо возразил Марк. – И каждый из нас посвятил себя тому делу, о котором я уже говорил, – своей великой миссии. Мы не боимся. Кроме того, мы считаем, что вам, похоже, удалось найти какие-то новые коммуникативные каналы, новые возможности, новые способы общения… Признаюсь откровенно, это гораздо больше, чем все, на что мы рассчитывали и на что надеялись.
– Думаю, что вы правы, – устало согласилась Роза.
Марк, однако, продолжал мягко, но настойчиво убеждать ее в пользе такого союза.
– И мы, и вы, доктор, выступаем против одних и тех же сил, которыми движут невежество, страх, корысть, которым очень хочется, чтобы мир оставался погружен во мрак.
– Не забывайте, что я когда-то работала на эти самые силы.
– Но сумели сделать свой выбор.
С шоссе, предварительно притормозив, чтобы подобрать Джошуа, в ворота усадьбы свернули два автомобиля. На большой скорости они промчались по подъездной аллее к дому, и Роза, Марк и Джо поднялись на ноги, когда "Форд" и следовавший за ним "Мерседес" обогнули фонтан и затормозили. Из "Форда" выбрались Джошуа и водитель – симпатичная молодая брюнетка; второй машиной управлял не то вьетнамец, не то китаец лет тридцати с небольшим. Все четверо, включая Марка, собрались перед Розой Такер и некоторое время стояли в молчании.
Усиливающийся с каждой минутой ветер больше не шуршал листвой деревьев, не потрескивал в кустах, не гудел негромко и монотонно в карнизах усадьбы; теперь он обрел свой собственный голос – тоскливый, протяжный и громкий вой, то и дело перемежающийся высокими визгливыми нотами, который током пробегал по нервам слушателей и внушал им суеверный страх сродни тому, какой испытывает одинокий путник, заслышавший в дальнем каньоне голоса охотящихся койотов. Мечущиеся под ветром ветви деревьев, освещенные невидимыми ландшафтными светильниками, отбрасывали на землю беспокойные, трепещущие тени, а бледнеющая луна молча любовалась на свое отражение в блестящих стеклах машин.
Джо, внимательно наблюдавший за новоприбывшими и за Джошуа с Марком, которые продолжали стоять перед Розой Такер, неожиданно подумал, что все они глядят на нее не просто с любопытством, как глядели бы на крупного ученого, а с обожанием, почти с благоговением, словно перед ними было нечто запредельное и святое.
– Я не ожидала, что все вы будете в нормальной одежде, – первой нарушила молчание Роза.
Стоявшие перед ней люди заулыбались, и Джошуа ответил:
– Два года назад, когда мы впервые ступили на этот путь, мы поступили довольно мудро, что не стали кричать о своем выборе на каждом углу. Нам не хотелось привлекать к себе внимание прессы, поскольку мы предполагали, что многие нас просто не поймут… Но мы никак не ожидали, что у нас появится столько решительных и жестоких врагов.
– И могущественных, – добавил Марк.
– Нам казалось, что всем людям будет интересно знать истину, которую мы ищем, если, конечно, нам суждено ее найти. Увы, теперь мы знаем, как обстоит дело в действительности.
– Невежество – это блаженство, ради которого люди готовы убивать, – вставила брюнетка.
– Одним
Хламиды и хитоны…
– Так это ваши люди носят голубые туники и бреют головы? – спросил пораженный Джо.
– Вообще-то эта одежда называется дхоти, – поправил его Джошуа. – Да, некоторые из нас продолжают, как и год назад, одеваться в синие и голубые дхоти и притворяться, будто они – единственные истинные последователи идеи. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что одежда, бритые головы, серьги в ушах, коллективные медитации и собрания на виду у всех – это просто маскировка. Люди думают, что, кроме этих безвредных парней в голубом, в организации больше никого нет, и почти никто не знает, что большинство наших последователей ушли в подполье, чтобы спокойно делать свое дело, не опасаясь слежки, преследований и провокаций.
– Будьте с нами, доктор Такер! – воскликнула брюнетка, обращаясь к Розе. – Мы знаем, что вы уже почти нашли путь, и мы хотели бы помочь вам познакомить мир с этим замечательным открытием. Тогда вам никто не сможет помешать.
Роза шагнула вперед и легко прикоснулась ладонью к ее щеке. Джо хорошо помнил этот жест – на кладбище он произвел на него неизгладимо сильное впечатление.
– Наверное, скоро я буду с вами, но не сегодня, – сказала она. – Мне нужно некоторое время, чтобы как следует подумать и составить план. Кроме того, сейчас я очень спешу к одной маленькой девочке, к ребенку, который оказался в самом центре происходящего.
"Нина!" – молнией пронеслось в голове Джо дорогое имя, и он почувствовал, что сердце его запрыгало и заметалось в груди, как тени сотрясаемых ветром деревьев.
Между тем Роза повернулась к китайцу (или японцу) и провела кончиками пальцев по его щеке.
– Уже сейчас я могу сказать… Мы стоим на пороге событий, которые вы предвидели, предсказали, и в эту дверь мы обязательно войдем – может быть, не сегодня, не завтра и даже не на следующей неделе, а через годы, но это обязательно случится!..
Говоря это, она повернулась к Джошуа.
– Мы все – и вы, и я – непременно станем свидетелями того, как мир решительно и необратимо изменится, а унылое и одинокое существование человека озарится светом познания. Нужно только немножечко подождать – наше время обязательно придет…
В последнюю очередь Роза обратилась к Марку.
– Как мне кажется, вы пригнали две машины, чтобы предоставить одну из них в наше с Джо распоряжение, верно?
– Да, – кивнул светловолосый Марк. – Но мы надеялись…
Она положила руку на его предплечье.
– Скоро, но не сегодня. У меня осталось еще одно, очень важное дело. Все, чего мы надеемся достичь, зависит сейчас от того, сумею ли я добраться до той маленькой девочки, о которой я упоминала. Только тогда чаша весов решительно качнется в нашу пользу.
– Где бы она ни была, мы могли бы доставить ее к вам, доктор Такер.
– Нет. Джо и я… мы должны сделать это вдвоем. И как можно быстрее.
– Тогда возьмите "Форд".
– Спасибо.