Единственный выживший
Шрифт:
Джо последовал за ней и обнаружил два лестничных пролета, по которым можно было спуститься на пляж. Высоты здесь было футов пятнадцать, но Джо не решился прыгнуть, хотя внизу должен был быть мягкий песок.
Темнокожую Розу Такер, одетую к тому же в одежду темных тонов, нелегко было рассмотреть на ступеньках лестницы, и, только когда она побежала по светлому песку, Джо наконец увидел ее.
Обжигая ладони о перила, Джо ринулся вниз по ступенькам.
Пляж в этом месте был больше ста пятидесяти футов шириной, и фосфоресцирующие волны, мерно накатывавшиеся на светлый песок, издавали негромкое монотонное шипение, которое, казалось, доносилось одновременно со всех сторон, словно какое-то призрачное море окружало их слева и справа, позади и впереди. Официально этот участок берега не был открыт
Ни останавливать, ни хватать Розу Такер Джо не собирался. Легко нагнав ее, что было достаточно удивительно, учитывая его физическое состояние, он побежал рядом и даже слегка укоротил шаг, чтобы не опередить ее. Как-никак, Роза была единственной ниточкой, которая связывала его с Ниной, и он должен был быть очень осторожен.
Несомненно, Роза Такер была странной женщиной. Все в душе Джо активно восставало против той мистической чепухи, которую он от нее услышал, а ее неожиданный переход от безмятежного спокойствия к почти сверхъестественному ужасу еще сильнее сбил его с толку. Но главным было не это, а ложь о Нине, которой она пичкала его весь вечер и которая противоречила всем его надеждам и уверенности, что он наконец-то узнает всю правду. Каждый раз, когда Джо задумывался об этом, он в бессильной злобе стискивал зубы, но сделать ничего не мог. Он знал, чувствовал, что отныне их судьбы переплелись слишком тесно, чтобы их можно было разъединить, не повредив ни одному, ни другому… Не повредив Нине, потому что только Роза Такер знала, где ему искать свою младшую дочь.
Когда они миновали угол ресторана, кто-то бросился на них из темноты справа. Нападение было настолько неожиданным, что в первое мгновение Джо даже показалось, что это не человек, а просто тень, большая и быстрая, безликая и опасная – совсем как та жуткая тварь, которая ищет нас в кошмарных снах и гонится за нами по темным коридорам подсознания.
– Берегись! – крикнул Джо, но Роза уже заметила опасность и проворно нырнула в сторону.
Увидев, что тень пытается отрезать от него Розу, Джо прыгнул вперед, но со стороны моря на него неожиданно бросился второй мужчина, которого он не заметил в темноте, и сбил с ног ловкой подсечкой. Он был здоров и тяжел, как полузащитник профессиональной футбольной лиги, и, когда они вдвоем упали на песок, Джо ожидал, что удар собьет ему дыхание, но этого не случилось. Мягкий, рыхлый песок вдалеке от линии прибоя смягчил падение, и Джо, хоть и с трудом, сумел вдохнуть воздух.
Это дало ему возможность защищаться. Джо лягался, размахивал руками и вовсю использовал локти и колени. Должно быть, один из его беспорядочных ударов попал в цель, поскольку вскоре ему удалось выбраться из-под прижавшего его к земле тела и подняться на ноги. Вставая, Джо услышал донесшийся из темноты крик: "Лежать, сука!", и сразу за ним сухо треснул громкий пистолетный выстрел, разнесшийся над темным пляжем словно удар бича.
Джо не хотел думать о том, что это мог быть за выстрел; не хотел думать о Розе Такер, которая, должно быть, лежала на влажном от крови песке с пулей в затылке; он боялся думать о Нине, которая снова – и теперь уже навсегда – была потеряна для него, но он не мог не думать обо всем этом, и эта страшная мысль обожгла его, как раскаленное тавро. Увидев, что его собственный противник с проклятьями поднимается с земли, Джо резко повернулся к нему. Ярость и злоба – те самые неконтролируемые ярость и злоба, которые двадцать лет назад помешали ему продолжить занятия боксом в юниорской лиге и заставили осквернить церковь после смерти отца, – переполняли его. Они превратили Джо в бешеного зверя – хищного, опасного, не знающего жалости и равнодушного к боли, быстрого, как кошка, свирепого и отважного, и поэтому он встретил своего противника так, как будто это он был виноват в том, что Фрэнк Карпентер стал калекой и умер, как будто он свел Донну в могилу непосильным трудом, как будто это он каким-то образом заразил капитана Блейна безумием
Не дав противнику выпрямиться, Джо изо всей силы пнул его ногой в пах и, когда тот, взвыв, согнулся от боли, схватил его за уши и резко рванул вниз, выбросив навстречу ему согнутое колено.
Со стороны это, должно быть, выглядело даже изящно, но удар вышел самый сокрушительный. Джо явственно почувствовал, как хрустнул сломанный нос, и ощутил острую боль в колене, которым он выбил врагу несколько зубов. Его противник сразу обмяк и повалился на песок. Как ни странно, сознания он не потерял, и Джо услышал, как здоровый и крепкий мужчина захлебывается кровью и плачет от боли, словно маленький ребенок, но это его не остановило. потому что сейчас он был как дикий зверь – нет, хуже зверя, хуже чем самый неистовый ураган. Вулкан ненависти, ярости и горя продолжит бушевать внутри его, затопляя душу жгучей лавой, и Джо одним прыжком подскочил к упавшему, чтобы переломать ему все кости. Он бил его ногами куда попало и наносил удары такой силы, что они причиняли ему самому почти нестерпимую боль, поскольку – к своему великому сожалению – Джо был обут не в тяжелые ботинки с жестким носком, а в мягкие кроссовки. Стремясь исправить это упущение, Джо попытался нанести врагу удар в горло, чтобы разбить кадык, но промахнулся. Он как раз собирался повторить свой выпад и, наверное, в конце концов убил бы распростертого на песке врага – убил бы, сам того не заметив, – когда сзади на него прыгнул еще кто-то.
Джо упал на песок лицом вниз и остался лежать, прижатый к земле по меньшей мере двумя сотнями фунтов живого веса своего нового противника. С трудом повернув голову и выплюнув набившийся в рот песок, он попытался сбросить врага, но на этот раз сильный толчок сзади и неожиданное падение сбили ему дыхание, а вместе с воздухом, с шумом вырвавшимся из его легких, Джо покинули и силы.
Кроме того, пока он жадно хватал ртом воздух, к его щеке прижалось что-то тупое и прохладное, и Джо догадался, что это может быть, еще до того, как услышал произнесенную вслух угрозу.
– Не дергайся, если не хочешь, чтобы я вышиб тебе мозги, – сказал незнакомец довольно звучным и громким голосом, и Джо без труда распознал решительную интонацию профессионального убийцы. – Я сделаю это с превеликим удовольствием.
Джо поверил ему сразу и прекратил сопротивление. Единственное, за что он продолжал бороться, это за глоток воздуха.
Его безмолвная покорность, однако, не удовлетворила оседлавшего его мужчину.
– Отвечай, ты, сволочь! Хочешь, чтобы я отстрелил тебе башку?
– Нет…
– Не слышу!..
– Нет!
– Будешь паинькой?
– Д-да…
– Смотри у меня!
– Да, да… Хорошо.
– Сучий сын! – злобно выругался тот.
Джо промолчал. Ему удалось более или менее выплюнуть набившийся в рот песок, и он, стараясь дышать как можно глубже, собирался с силами в надежде, что в конце концов ему представится возможность что-нибудь предпринять. Он знал, что его спасение только в хладнокровном и точном расчете, и прилагал неимоверные усилия, чтобы справиться с новым приступом бешенства, который готов был вновь овладеть им.
"Что с Розой?" – подумал он.
Противник, продолжавший прижимать его к земле. тоже дышал тяжело, с присвистом, и Джо, уловив тяжелый чесночный запах, подумал, что ему, по-видимому, тоже нужно перевести дух. Это было кстати. Любая проволочка давала Джо время успокоиться и обдумать свои дальнейшие действия.
"Где Роза, что с ней?"
– Сейчас будем вставать, – сказал мужчина, снова обдав Джо чесночным перегаром и запахом табака. – Я первый. Не вздумай трепыхаться, потому что ты у меня на мушке. Начнешь вставать, когда я тебе скажу, а до тех пор заройся в песок и не дыши. Понял, Карпентер?
В подтверждение своих слов он с такой силой ткнул стволом пистолета в лицо Джо, что его щека болезненно прижалась к зубам, а рот заполнился металлическим привкусом крови.
– Да.
– Я могу пристрелить тебя, когда мне захочется, и мне ничего за это не будет.
– Я буду лежать тихо.
– И никто меня и пальцем не тронет.
– Я, во всяком случае, уже ничего не смогу сделать, как бы мне этого ни хотелось.
– У меня есть полицейский значок.
– Не сомневаюсь.