Единый поток жизни

Арсеньев Николай Сергеевич

3

Не только одна проповедь, одно созерцание, одно свидетельство характерны и решающи для первохристианства и вообще для христианства: о безмерном прорыве и снисхождении Божием, снисхождении любви Божией в историю мира и человечества в лице Иисуса Христа, не только созерцание этого и проповедь об этом, но и жизненная захваченностъ этим, новая жизнь, начавшаяся в нас, — Его жизнь в нас — Его крест и воскресение — в трезвении и трепете, жизнь Духа в нас, Его Духа, данного нам Отцом.

Это есть некая новая действительность, не рассказ только, а именно захваченностъ, Жизнь Духа Божия в нас, начавшееся (хотя бы и в крайне еще несовершенной и недостаточной степени) преображение нашей жизни.

Вот это и есть христианство. "Христос в нас, упование славы". И мы призваны к этому апостольской проповедью все народы и отдельные люди, уверовавшие во Христа — на Востоке и Западе, Севере и Юге.

В этом - база христианского единства: раскрытие Любви Божией в Сыне, прорыв безграничной Любви Божией в мир и свидетельство и благовестие об этом, и новая жизнь Духа Божия, открывшаяся в нас. Не проповедь только, а новая реальность жизни и — больше, чем это, и выше, чем это: реальность действительного акта безмерного снисхождения Божия к нам в Сыне Своем.

База единства не субъективна: она дана вне нас, это - факт Божий, но оно "действует в нас с силой".

4

Рассмотрим, как из этой единой

базы, из этого единого источника текли и текут струи животворной силы и доныне в различных частях христианского мира, несмотря на великое недостоинство многих и многих, м. б., даже большинства христиан. Но силы эти есть и они текут в мире и восставляют падшее, и вдохновляют неожиданно там, где, м. б., мы бы и не подозревали их присутствия. И доныне есть в христианах и добровольное участие в Кресте Его и начавшееся участие в Жизни Его. Ибо в этом, через это, эта реальность входит в нашу жизнь: участие в Кресте Его и в обновленной Жизни Его. Или — другими словами - то, что ап. Павел называет "залогом Духа", "начатками Духа" ("и дал залог Духа" - -в сердца наши" — 2 Кор 1. 22).

Вот эти дары: благодать Сына, любовь Отца и причастие Святого Духа (см. 2 Кор 13. 13), которые и составляют основу нашего обще-христианского единства (несмотря на всю нашу видимую, и, к сожалению, иногда весьма реальную разъединенность), там, где эти дары еще воспринимаются и осознаются, и где они оплодотворяют жизнь.

Не надо забывать: мы спасаемся верою, но мы объединены не только верою нашей, но уже реальностью Божией — снисхождением любви Его — реальностью, которая и выше нашей веры и раньше нашей веры. Но эта реальность Божия пробуждает веру и воспринимается нами через веру, и покоряет души.

5

В наше мучительное и тяжкое время, время полное страхов и угроз и недавно лишь пережитой ужасной Второй Войны, время атомной бомбы и гонения на веру в России и других коммунистических странах и угашения духа и все большей материализации жизни и в не-коммунистических странах — в это время реальность прорыва Божия в мир, совершившегося во Христе Иисусе (и в этом, именно в этом, вся суть и основа христианства) встает со все большей силой перед духовным взором.

Веры теперь с одной стороны как будто гораздо меньше, но, с другой и гораздо больше, в том смысле, что она радикальнее, что она более ярко и глубоко переживает всю ту же неизменную евангельскую весть о спасении мира через происшедшее вхождение в мир Сына Божия. Самое важное, самое основное, самое неприемлемое для мирского разума встает со всей силой и получает отклик в сердцах верующих. Вот отчего в наши времена чувство единения христиан в Едином Владыке и Господе и в любви Единого Отца и в водительстве Единого Духа (как говорит Павел в посл. к Ефесянам — 4. 4-6), становится особенно очевидным, особенно явственным. Это почувствовалось с большой силой уже в конце Второй Великой Войны - в актах служения любви, в неожиданном пробуждении веры в самых различных людях и группах людей, бывших далекими от веры (одновременно с потерей веры другими). Но в общем чувствовался после окончания Второй Войны сильный подъем в мире духовной динамики [2] . Но она не получила соответствующего выражения в руководящих кругах свободного (т. е. Западного) мира, пока не выступил на мировую сцену на 5 лет человек — папа Иоанн XXIII, который в себе самом воплотил этот динамизм эпохи - стремление к единству христиан, и еще больше сознание долга для верующих - всех верующих, всех христианских церквей-проповедовать смятенному и потерявшему смысл жизни и равновесие, и устрашенному миру благую весть о совершившемся уже спасении мира в откровении любви Божией во Христе Иисусе. В этой вере в Него мы в основе уже едины, через это свидетельство страждущему и неверующему миру мы становимся более едиными. Этот новый и старый вместе с тем путь к единению в Нем состоит в том, чтобы самим врастать в благовестие о Христе и в новую жизнь в Нем и нести их миру. Характерны эти слова Иоанна XXIII, сказанные им 10 сентября 1959 года в частной аудиенции одному православному русскому посетителю. Приблизительно смысл их такой: мир современный отошел от Бога, часто враждебен Богу и, вместе с тем, глубоко несчастен. Нужно проповедовать откровение Божие во Христе этому потерявшему Бога миру, проповедовать не столько словами, сколько служением любви. "И вот, если мы, католики, будем это делать и вы, православные, будете это делать, и верующие протестанты будут так делать, то мы объединимся". Это, конечно, только приблизительная передача его слов. Но эти мысли Иоанн XXIII высказывал не раз, и очень интересно, что это сознание, что Церковь существует для того, чтобы благовествовать Христа всему миру, что в этом — ее первое призвание, легло в основу деятельности Второго Ватиканского собора, было его основным вдохновением и ярко выступает в основном документе, им выработанном.

2

См., напр., замечательную книгу французского католического священника Н. PERRIN, Journal d'un pr^etre catholique, ouvrier en Allemaqne, Paris, Seuil, 1945; или немецкую книгу (о милосердии, оказанном побежденным врагам) Dokument der Menschlichkeit hrsgb. vom G"ottinger Arbeitskreis, Holzner Verlag Kitzingen-Main, 1950; или книгу о подъеме духовной жизни во Франции после Второй войны France Alive by Claire Michel Bishop New York 1947.

Очень характерно, что самый, может быть, с богословской точки зрения важный документ, опубликованный Вторым Ватиканским собором, посвященный сущности, значению и структуре Церкви ("Constitutio de Есс1еsia"), начинается вступлением не специального учено-богословского, а самого широкого и центрального миссионерскоапоcтольского характера, повторяя вдохновенные слова первоапостольской проповеди миру. "Христос есть свет миру". — "Поэтому этот священный Собор, собранный вместе в Духе Божием, пламенно желает ("vehemener exoptat") всех людей просветить Светом Христовым, проповедуя Евангелие всей твари". Все вступление этого экклезиологического (т. е. посвященного учению о Церкви) документа, как и все вдохновение его, прежде всего христо центрично и говорит в первую очередь не столько о канонических нормах, сколько о новой действительности во Христе и о действии Духа Божия в Церкви. "В Нем - во Христе — Отец предизбрал нас еще до создания мира и предназначил нас к усыновлению, ибо Ему было благоугодно все обновить во Христе... (ср. Еф 1. 4-5, 10). Своим послушанием Христос осуществил наше искупление. "Христос пришел на землю "проповедовать нищим, исцелять сокрушенных сердцем (Лк 4. 18), взыскать и спасти погибшия". И Церковь должна со всей любовью снисходить ко всем страждущим и испытуемым, "в бедных и страждущих видит она образ Того, Кто основал ее и Сам был бедным и страждущим, и стремится в них послужить Христу". Христос был без греха, но пришел искупить наши грехи, "Церковь же в собственном теле своем содержит грешников — она одновременно свята и постоянно, вместе с тем, нуждается в очищении, она постоянно идет по пути покаяния и духовного обновления".

Христос есть единственный Посредник, Он - Глава тела Церкви. "На Нем, как на основании, воздвигнута Церковь апостолами и пророками, от Него она получает крепость и слитность" (firmitatet et cohaesionem). От своего Владыки и Главы должна Церковь учиться смиренному служению, она должна смиренно шествовать по Его стопам". Хотя Церковь и нуждается в человеческих средствах, чтобы выполнить свое посланничество, но она поставлена не для того, чтобы домогаться земной славы, но чтобы провозглашать, и притом на собственном примере, смирение и жертвенность (humilitaem et abnegationem)" Церковь — в этом мире, но она не вполне от мира сего: "Церковь, между гонений со стороны мира и утешений Божиих, шестуеет своим странническим путем и провозглашает смерть и крест Господни, доколе Он придет (ср. 1 Кор 11. 26)... Но силою Воскресшего Господа (virtutе аиtеm Dоmini resusitati) укрепляется она"... Она живет присутствием Духа Божия, дающего ей силу внутреннего роста и очищения и освящения, но в смирении и трепете... Сходное христологическое и миссионерски-апостольское вдохновение находим мы во вступлении к другому важному документу Собора, рассматривавшемуся уже на 4-ой (последней) сессии: "Церковь и современный мир". Это благовестие апостольское вдохновило и обращение Собора к другим религиям - нехристианским, но признающим Единого Бога. Это же стремление проповедовать благую весть, не смущаясь разговора с совершенно иначе настроенными людьми, совсем не верующими, а иногда и враждебно и озлобленно отвергающими христианскую проповедь, побудило Собор призывать верующих к диалогу и с атеистами, чтобы показать им сокровища веры в Бога и свидетельствовать им об Истине Божией. Церковь призвана толкаться во все двери, обращаться к дворцам и хижинам, министерствам и фабрикам, везде стучаться, ко всем обращаться, всем приносить благую весть, чтобы "приобрести хотя бы только некоторых", говоря словами апостола Павла. Зов "идите в мир, служить спасению мира" и "проповедуйте Евангелие всей твари" проносится в разных частях мира, посреди индифферентизма, неверия, часто явной вражды. В Советской России происходит нечто и значительно меньшее и бесконечно большее чем то, что происходит у других христиан; меньшее, ибо нет размаха проповеди, ибо Церковь подавлена (но не задушена вполне!), в отчаянных обстоятельствах ("но не отчаивается!" - ср. 2 Кор 4. 8), и голос ее звучит негромко и она стеснена со всех сторон и лишена свободы. Но гораздо больше совершается через нее( несмотря на малодушие ряда видных ее представителей): она свидетельствует своей жизнью, своей молитвой, своим терпением, своим мужеством, своей верностью, среди насмешек и поруганий, стеснений и притеснений и гонений. Это - больше, чем проповедь, это - (пусть часто молчаливое) свидетельство. Оно говорит о захваченности, покоренности человека тем, что истинно существует и что является смыслом жизни и смерти, пробуждает чувство единства тех, кто покорен той же самой силой, тем же самым Господом. И молчаливое свидетельстве Русской гонимой Церкви это - великое движение в сторону единства христианского мира — как бы ни был он, этот вклад, затемнен дипломатическим языком истинных и ложных представителей Русской Церкви, приезжающих оттуда, - этот вклад ее в дело единства чрезвычайно велик и реален. И существуют также видные деятели протестантской и англиканской церквей и многие простые верующие, в которых тоже живет этот дух захваченности благовестием о прорыве Божием в мир и которые тянутся к единству Тела Христова — Церкви — под Единым Главою — Христом.

6

Что говорит, и особенно в нынешнее время, Православная Восточная Церковь Западному христианскому миру? Почему к ней тянутся невольно сердца многих верующих христиан, протестантов и католиков, остающихся протестантами и католиками, но находящих в духовных сокровищах православия что-то глубоко близкое и дорогое, но выраженное здесь с особой яркостью и силой?

Православная Восточная Церковь исполнена духа иоанновского созерцания, того духа, который пронизывает всю раннюю апостольскую проповедь (как правильно сказал известный протестантский богослов и исследователь Нового Завета, Карл Людвиг Шмидт, что над всей, даже самой ранней первоапостольской проповедью как бы реют эти слова IV-ro Евангелия: "И Слово... плоть бысть"). Иоанновское созерцание непрестанно устремлено на тайну и величие снисхождения Божия, оно не может оторваться взором от Славы, явившейся во плоти ("и мы видели Славу Его, Славу как Единородного от Отца"). "О том, что было от начала, что мы слышали, что мы видели своими глазами, что мы рассматривали и что руки наши осязали — о Слове Жизни!" Ибо то, что мы видели, рассматривали, осязали и было "Слово Жизни", т. е. и частью нашего видимого, ощущаемого, осязаемого мира, частью человеческой нашей среды, человеческой истории и... прорывом в мир Вечной Жизни. "Ибо Жизнь явилась", так продолжает Иоанн свои поразительные слова в своем I послании, "и мы видели и свидетельствуем и возвещаем вам сию Вечную Жизнь, которая была у Отца и теперь явилась нам".

Вот этим: "мы видели и свидетельствуем" — о действительном явлении Слова во плоти — и живет Церковь с самого начала. И с особой, может быть, силой живет это созерцание Славы Его, Воплотившегося, в литургическом благочестии Православной Церкви. Перковь не может отвести взора от этих двух сторон, двух "полюсов", данных одновременно: Божественного и Человеческого. Это является постоянным предметом ее созерцания, но с особенной напряженностью это выступает в песнопениях Страстной недели. Так, в Великий Пяток утром поется:

Одеяйся светом яко ризою, наг на суде стояше и в ланиту ударение прият от рук их же созда: беззаконнии же люди на кресте пригвоздиша Господа Славы: тогда завеса церковная раздрася, солнце померче, не терпя зрети Бога досаждаема, Егоже трепещут всяческая. Тому поклонимся.

Днесь висит на древе, иже на водах землю Повесивый: венцем от терния облагается, иже ангелов Царь: в ложную багряницу облачается, Одеваяй небо облаки: заушение прият, иже во Иордане Свободивый Адама: гвоздьми пригвоздися Жених Церковный; копием прободеся Сын Девы. Покланяемся страстям Твоим, Христе...

Распинаему Тебе, Христе, вся тварь видящи трепеташе, основания земли колебахуся, страхом державы Твоея, светила скрывахуся, и церковная раздрася завеса, горы вострепеташа, и камение разседеся, и разбойник верный зовет с нами, Спасе: еже, помяни во Царствии Твоем.

Но если глубина снисхождения, прорыв безмерно изливающейся Божественной Любви проявляется в добровольном страдании и смерти Сына Божия, то высшее откровение победной силы Божией имеем в Воскресении. Христианство, как мы знаем, выросло из проповеди Воскресения — без Воскресения нет ни апостольской проповеди, ни христианства. Вот этот дух апостольского первохристианского благовестия о Воскресении пронизывает, проникает все благовестие, всю духовную жизнь, все миросозерцание православия. Победа Божия! И лучами этой победы озарена и жизнь и смерть и грядущие судьбы человека и всего мира. Воскресение Христа означает уже совершившуюся во Христе — победу над смертью. Космический оттенок проповеди о Воскресении и созерцание радости и силы Воскресения характерен для православия. Эта радость уже раскрывшегося, уже начавшегося в Воскресении Христа обновления всей твари — ожидаемого, но мистически во Христе уже данного — живет и дышит в песнопениях Пасхальной ночи.