Ее демон
Шрифт:
Как всегда было уже очень поздно – они оба любили тишину и спокойствие, а потому никого больше, кроме смотрительницы-гномки здесь не было. Они подготовились к занятиям, и как-то плавно, как у них обычно случалось, разговорились, и Анна поделилась событиями сегодняшнего дня.
– Почему? – улыбнулась девушка, с любопытством глядя на принца.
– Истории меня учил Хасин еще в раннем детстве. Уже тогда я все знал о своем доме. И уже тогда эти занятия наводили на меня скуку. Тем более что после рассказов брата, лекции уже не были столь красочны и интересны.
– Да, Хасин умеет завораживать своей речью.
– Я не удостоился чести слушать его сказки, - хмыкнул Кассиан, качая головой. – С раннего детства – лишь уроки, лишь наставления, лишь обучение. Ни минуты на отдых и расслабление. Никаких отвлечений на игры и прочую ерунду.
– Ты не жалеешь об этом, - не могла не подметить Анна.
– Нет, - уверенно кивнул принц. – Благодаря урокам и воспитанию брата я тот, кто я есть – лучший во многом, умеющий многое и знающий уникальные вещи. И я бесконечно благодарен Хасину за то, что именно он давал мне все это.
– Вы близки? – полюбопытствовала Анна, глядя на юношу, который чуть грустно усмехался.
– Настолько, насколько это возможно представить. Я люблю брата больше жизни, на все пойду ради него. Так же и он ради меня. У меня никого нет ближе него. Даже отец во многом не так мне дорог.
– С той же теплотой о тебе говорит Хасин, - улыбнулась нежно девушка. – Я мало слушала из его уст о тебе – не желала слушать, - немного смущенно добавила она. – Но те крохи были произнесены с любовью и преданностью, с заботой и нежностью.
– Кто бы что ни говорил, но если Хасин любит, то делает это так, как никто другой. Его называют Бастардом, Ублюдком, его презирают и ненавидят, ассоциируют с самыми ужасными тварями – безжалостными и жестокими. И никто не видит того, как сильно и преданно он умеет любить и заботиться.
Голос принца был полон того, о чем он говорил, был наполнен нежностью и теплотой, а глаза мягко сияли, отдавая небесной синевой.
– Расскажи о нем, - попросила Анна, складывая руки на книгу и опуская на них голову, глядя на принца рядом. – Я могу судить о нем лишь по книгам, по историям и рассказам, что с ужасом передавались из уст в уста. Да по собственным впечатлениям, которых не так много.
– Ты видела его с той же стороны, что и я. А это уже много, - усмехнулся Кассиан, заправляя прядку волос за ушко Анны, которая отвела взгляд во время этого жеста.
Но он не стал спорить, а принялся вспоминать истории из их с братом жизни, самые первые из детства, последние с практики в Темных Землях этим летом. Принцесса слушала, весело смеясь временами, переживая и кусая губку от того, как некоторые вещи звучали страшно и тревожно. И абсолютно потерялась в сладком голосе демона, так и уснув на столе. Несколько минут Кассиан с улыбкой наблюдал за спящей девушкой. После осторожно поднял ее на руки и вынес из библиотеки, не потревожив крепкий сон принцессы.
Беспрепятственно Кассиан вошел в комнату Анны, с легкостью обойдя примитивную защиту.
В каком-то порыве Кассиан наклонился и целомудренно коснулся полураскрытых губ принцессы своими. Уже давно девушка не давала повода целовать ее, а он не желал спешить, сделав уклон на иное – приучить ее к своей близости в несколько ином смысле: чтобы она не шарахалась от каждого его прикосновения, чтобы привыкла к нему. И он уже почти забыл сладость ее губ и робкий ответ, едва ощутимое прикосновение тонких пальцев к своим волосам. Забыл, как сладостно сжимать в руках ее тонкое тело, ощущая отнюдь не детские формы, чувствуя, как эта близость начинает заводить.
Мысли завели не в то русло, и юноша вновь склонился над лицом девушки, более настойчиво прижимаясь к сладким губам, раскрывая их горячим языком. То ли во сне, то ли проснувшись, Анна позволила ему это, чуть подаваясь вперед. Опираясь руками о кровать по обе стороны ее головы, Кассиан целовал ее все сильней и глубже, все настойчивей и яростней, не в силах сдерживать свою потребность не прекращать. Анна дышала все чаще, буквально задыхалась под его губами, что особо упоительно действовало на него. Уже не было сомнений в том, что она не спит – тихий стон вырвался из ее горла, который он поглотил своими губами. И это накрыло новой волной наслаждения – настолько сладким и долгожданным, чувственным он был. Словно намек на то, что она чувствует больше, чем просто волнение и наслаждение. И хотелось снова услышать этот стон, только громче, четче, сильней, чтобы упиваться этим звуком, что посылал волны восторга по телу.
Руки обхватили нежный овал лица, а после пальцы нетерпеливо заскользили к вороту платья, ловко и умело расстегивая верхние пуговицы, позволяя дышать глубже. Одна, две, три пуговицы, и вот пальцы нежно обхватывают тонкое горлышко в легкой ласке, наслаждаясь нежностью кожи.
– Кассиан, - томно выдохнула Анна, едва его губы оставили ее ротик, спускаясь по лицу вниз к шее, пока пальцы продолжали освобождать петли от перламутровых застежек, которые были слишком частыми и мелкими – хотелось просто рвануть ворот, давая рукам доступ к плоти.